Бизнес и политика
«Такого характера связей, какие установились между правительством и предпринимателями, нет больше нигде в мире, – разоткровенничалась однажды газета „Майнити“. – После войны японские предприниматели нуждались в таком руководстве страной, которое обеспечивало бы наилучшие условия для их деятельности. Поэтому предприниматели без лишнего шума щедро одаряли консерваторов, а они взамен проводили экономическую политику, полностью соответствовавшую интересам предпринимателей».
В практике Кодамы это выглядело так. В 1953 году либеральная партия отчаянно нуждалась в деньгах на проведение кампании по выборам в парламент. «Подружитесь с президентом фирмы „Ходзэн кэйдзай кай“ Масутоми Ито, – посоветовал Кодаме уже знакомый нам Букити Мики. – Ито частенько оказывает помощь политическим деятелям. Может, он согласится помочь и нам». Фирма «Ходзэн кэйдзай кай» занималась подпольным ростовщичеством.
Взаимная любовь Кодамы и Ито вспыхнула с первого взгляда, вернее, с обмена первыми фразами. «Нам нужно 50 миллионов иен», – взял Кодама быка за рога сразу после традиционных приветствий. «Даю 30 миллионов, – немедленно отреагировал Ито и тут же определил, каким образом либералы отработают „политическое пожертвование“. – Возглавив правительственный кабинет, – продиктовал условия Ито, – они добьются принятия закона о предоставлении моей фирме государственных финансовых гарантий». Кодама и Ито «ударили по рукам», хотя делец потребовал государственного обеспечения противозаконного бизнеса, и «обмыли» сделку подогретым сакэ – переговоры проходили в ресторане токийского увеселительного района Акасака.
Впоследствии, когда аферами президента «Ходзэн кэйдзай кай» занялись следователи и Масутоми Ито угодил за решётку, стало известно, что наибольшую выгоду извлёк из сделки Кодама. В партийную кассу либералов перепало лишь 10 миллионов иен. Остальное прилипло к ладоням Кодамы. В партии ещё долго шептались об этом, но заявить громко боялись. Да и как заявить, если все знали, что на допросе по делу «Ходзэн кэйдзай кай» Кодама надменно бросил следователю: «Прежде чем задавать мне бестактные вопросы, подите к своему начальнику и поинтересуйтесь, на чьи деньги он путешествует по заграницам». Кодама отсылал следователя к Эйити Танаке, руководителю Главного полицейского управления.
«В Тодороки считают…», «Из Тодороки приказывают…» – нередко слышалось в разговорах партийных функционеров, депутатов парламента и даже министров. Одновременно с получением либералами министерских постов Кодама переехал в роскошную виллу в районе Тодороки. Там решались отныне многие государственные и партийные дела.
Было бы неправильно, однако, считать, что главные решения принимались Кодамой единолично. Японская печать опубликовала длинный список влиятельнейших лиц из промышленно-финансовых кругов, с кем поддерживал тесные отношения Кодама. Среди них руководители организаций японских промышленников, президенты, генеральные директора и советники крупнейших металлургических, энергетических, текстильных и торговых компаний. Общаясь с ними, Кодама чутко улавливал мысли и желания большого бизнеса.
Лишь за один 1952 год американской агрессии в Корее военные поставки для армии США принесли японским промышленникам более 300 миллиардов иен. Разрабатывать золотую жилу военного производства промышленники хотели бы постоянно, но конституция запрещала Японии иметь армию и вести войну. Поэтому, когда в Тодороки высказали идею изменить конституцию и для осуществления этого предложили провести через парламент закон о создании специальной комиссии по пересмотру основного закона страны, ни для кого не составило секрета: идея родилась не на вилле в Тодороки, а в монополистических объединениях.
2 ноября 1956 года Итиро Хатояма ушёл в отставку. Согласно уставу либерально-демократической партии, консерваторы созвали съезд, на котором избрали нового партийного председателя – Тандзан Исибаси. Состоялась сессия парламента, и Исибаси был провозглашён премьер-министром. Подобно спектаклю, который долго и часто играется в театре, политическое действо прошло без неожиданностей и заминок. Делегаты съезда и консервативные депутаты парламента чётко отыграли отведённые им роли. Общественность так и не узнала, как осуществлялась режиссура представления.
Задолго до отказа Хатоямы от высшего партийного сана с Букити Мики встретился член «партийного генералитета» Итиро Коно. Это он успешно сбыл скупщикам краденого бриллианты Кодамы, чтобы открыть учредительный съезд консервативной партии. Перебрали несколько имён кандидатов в наследники Хатоямы, но остановиться на ком-либо не смогли. И Коно предложил Мики возглавить партию и, стало быть, правительство. Мики отказывался: он стар, чувствует себя уставшим, да и поприще «куромаку» привлекает его больше, чем деятельность на виду у общественности. Кому же отдать бразды правления? – мучались вопросом Мики и Коно. Нобусукэ Киси? Кандидатура прекрасная. Отсидка в Сугамо вместе с военными преступниками – отличная рекомендация. Однако занимать высшие должности в партии и в правительстве ему ещё рановато: партийная биография недостаточно богата. Киси получит эти должности в следующий раз. Тогда кто? Подходящего человека нет, решили Мики и Коно. «Придётся, видно, мне предложить партии свою кандидатуру», – согласился наконец Мики.
«Предложить свою кандидатуру партии» означало выйти на скрытый от всех глаз тайный партийный ринг, чтобы схватиться с несколькими конкурентами одновременно, не надеясь при этом на объективность судей – «куромаку» и руководителей фракций. В ходе боя они неоднократно войдут в сговор, расторгнут его, заключат снова, опять откажутся и в конце концов отдадут победу не обязательно тому, кто на ринге окажется сильнейшим.
На том и поладили Мики и Коно. Однако случилось непредвиденное – Мики умер. Рефери подали сигнал к началу боя между Нобусукэ Киси и Тандзан Исибаси.
Один из рефери, младший брат Киси – Эйсаку Сато (он сделается председателем ЛДП и премьер-министром в 1964 году), обратился к Кодаме.
– Киси навестил недавно Иосиду, – сказал Сато.
Кодама навострил уши: зачем сокамерник в тюрьме Сугамо и близкий сторонник ходил к врагу, командовавшему крупной фракцией и ненавидевшему Кодаму за интригу с Хирокавой?
– Киси просил Иосиду о содействии, – продолжал как ни в чём не бывало Сато.
Кодама вспыхнул от гнева и возмущения предательством друга.
– Иосида согласился, но потребовал, чтобы Киси прекратил отношения с вами. – Голос Сато звучал по-прежнему бесстрастно и ровно.
Кодама сник: измены – дело привычное для лидеров ЛДП, понимал он, и всё же удар в спину был слишком неожиданным.
– Однако мой брат ответил, что не предаст того, с кем делил тяготы тюремного заключения, – сказал Сато.
Кодама вскинул голову. Он разобрался в игре братьев. Киси предупреждает, что перекинется в стан Иосиды, если Кодама не поможет в борьбе за власть.
В волчьей своре японских консервативных политиков опасно доверять и самым задушевным друзьям. Шантаж – надёжнейшее средство заручиться верностью.
Сейчас Сато изложит, какую Киси хочет плату за преданность, подумал Кодама и не ошибся.
– После смерти Мики господин Коно стал склоняться к Исибаси, – принялся объяснять Сато. – А без поддержки Коно брату не выиграть. Вас не затруднит побеседовать с господином Коно?
Кодама взялся за работу. Он уговорил Коно. Оставалось завербовать в сторонники Киси другого важного партийного босса – Бамбоку Оно, чья фракция обладала значительной силой. «Какой пост в своём правительстве предложит мне Киси?» – прямо спросил Оно. «Об этом Киси, наверное, скажет вам сам», – ответил Кодама, полагая, что Киси проявит в разговоре с Оно элементарную для политических торгов сообразительность.
То ли Киси не хватило догадливости, то ли у него имелись особые соображения, но ничего конкретного он Бамбоку Оно не пообещал, ограничившись просьбой о помощи. И в судейском протоколе, определившем итог схватки за власть, Оно наставил против имени Киси много штрафных очков. Они лишили Киси победы. На съезде ЛДП делегаты троекратно прокричали «банзай» в честь Тандзан Исибаси.