Через два месяца Кодама поправил ошибку своего протеже. Сын Оно получил от Кодамы на свадьбу подарок стоимостью миллион иен. Бамбоку Оно потом признавался друзьям, что удовлетворился бы подношением и в 300 тысяч. После Исибаси председателем партии и премьер-министром был избран Нобусукэ Киси. Не сентиментальные побуждения, навеянные памятью о днях, проведённых в Сугамо, двигали Кодамой, интриговавшим в пользу Киси. Поступки Кодамы полностью согласовывались с желанием крупного капитала видеть Киси во главе правительства.
Кодаме не откажешь в изобретательности, с какой он использовал к материальной выгоде своей и бонз из ЛДП систему свободного предпринимательства. Видно, система эта и называется «свободной» потому, что предоставляет широкое раздолье для стяжателей.
Весной 1963 года Кодама наведался к президенту строительной фирмы «Коа кэнсэцу» Томисигэ Охаси. Президент чувствовал себя польщённым. Политический и денежный вес Кодамы делал «куромаку» гостем, желанным для любого предпринимателя. Кодама рассказал Охаси, что вместе с дружком, Хисаюки Матии, замыслил купить земельный участок в Хатиодзи, пригороде Токио. Стоит он 600 миллионов иен. Через год-другой цена на землю поднимется, и участок можно будет продать значительно дороже. Дельце выгодное, но нам с Матии, продолжал Кодама, не хватает 240 миллионов иен. Не одолжит ли их Охаси? Через два года Охаси получит долг обратно и с ним половину прибыли от перепродажи участка.
Охаси ухватился за предложение. Его не смутило, что Матии – предприниматель и по совместительству главарь гангстерской шайки. Не насторожило Охаси и другое: почему известный богатей Кодама просит взаймы? За этим крылся расчёт, о котором Охаси догадался гораздо позже. Президент «Коа кэнсэцу» деньги дал.
Через год Кодама действительно перепродал землю, взяв за неё 1,5 миллиарда иен – на 900 миллионов иен больше, чем заплатил. Кодама прельстил покупателей тем, что правительство решило начать на участке крупное государственное строительство. И вот Кодама снова у Охаси. «Пусть сделка будет числиться за фирмой „Коа кэнсэцу“, – попросил он. – Доходы у фирмы небогатые, и поэтому налог на прибыль от продажи земли окажется меньше». Охаси понимал, что придётся нарушить закон – составить фиктивную купчую, однако противиться не стал. Кодама недвусмысленно намекнул: Охаси рискует не только обещанной ему прибылью, но и собственными 240 миллионами иен. Вот для чего Кодама одалживался у Охаси! Вскользь Кодама напомнил и о том, что шайка Матии состоит из головорезов, способных на всё. Боязнь потерять деньги, а может быть, и жизнь сделала президента «Коа кэнсэцу» послушным орудием в руках Кодамы.
Девятисотмиллионную прибыль Кодама распределил следующим образом. Пятнадцать миллионов иен – Охаси за содействие. Тот был доволен и этим, хотя Кодама обещал половину прибыли. Триста миллионов заработал делец и гангстер Матии. Оставшиеся деньги Кодама поделил между собой и руководителями тех фракций ЛДП, члены которых, занимая правительственные посты, издали распоряжение о государственном строительстве именно в Хатиодзи, на участке Кодамы. Среди мздоимцев находился и министр финансов Какуэй Танака, будущий премьер-министр.
Политики из либерально-демократической партии и её «куромаку» считают, что деньги могут сделать всё, и делают сами всё ради денег.
Но не только деньги – источник силы Кодамы. Ему пригодился опыт шпиона и провокатора, накопленный в Шанхае. Кодама в совершенстве овладел искусством кропотливо и последовательно собирать компрометирующий материал на деятелей, которых желал поставить себе на службу или сокрушить, если они становились ему поперёк дороги. На первых листах, подшитых в досье Кодамы, воспроизведены рассказы Киси о министрах, депутатах парламента, лидерах партий и заправилах бизнеса, которых тот знал. Время в камере тюрьмы Сугамо тянулось медленно и располагало к откровенности.
Кодама не брезговал подслушиванием телефонных разговоров, перехватом личной корреспонденции и даже тривиальной слежкой. Скопированные по секрету документы, киноплёнка, снятая скрытой камерой, магнитофонная лента с записями, воспроизведёнными через потайные микрофоны, ложились в папки с делами, которые Кодама завёл и на врагов, и на друзей. Он добывал информацию у гейш из ресторанов, где политики обсуждают обычно партийные и государственные дела и заключают сделки с предпринимателями, у любовниц, с которыми эти деятели развлекаются на курортах.
В феврале 1959 года депутат нижней палаты парламента Исаму Имаидзуми выступил с запросом по поводу финансовых злоупотреблений премьер-министра Киси с выплатой репараций Филиппинам. Япония расплачивалась со странами, ограбленными ею во время войны, промышленным оборудованием и товарами. Контрагентом выступало японское правительство. Оно закупало продукцию у японских компаний и передавало её стране – получательнице репараций. Репарационный заказ для Филиппин получила от правительства и фирма «Киносита». На товар фирмы правительство назначило цену намного большую, чем он стоил в действительности. Разницу присвоил Киси. Об этом и сообщил Имаидзуми парламенту. Разразился скандал. И вдруг стих. Занявшийся было огонь разоблачений загасил сам Имаидзуми.
Вскоре после выступления в парламенте Имаидзуми получил приглашение посетить Кодаму дома. «Куромаку» встретил его радушно и хлебосольно. Текла милая и ничего не значащая беседа. Внезапно Кодама переменил её ход.
– За что вы так жестоко обошлись в парламенте с уважаемым человеком, господином Киси? – спросил Кодама. Выражение его лица было как на рекламном плакате: воплощённая благожелательность, но в голосе зазвенела сталь. – Вы ведёте себя крайне неосмотрительно, – продолжал Кодама, уже не тая угрозы. – Ведь вам дорого, надеюсь, место в парламенте?
Имаидзуми поначалу растерялся от столь неприкрытого шантажа. Потом собрался с духом и сказал, что считает долгом депутата вывести коррупционера Киси на чистую воду. Кодама опять заулыбался и переключился на другую тему. Прощаясь с Имаидзуми, Кодама протянул ему изящную коробочку.
– Мне будет приятно, если вам понравятся эти швейцарские часы. – Кодама прямо-таки источал дружелюбие.
Имаидзуми от подарка отказался.
– Что же, – Кодама расстроенно вздохнул. – Тогда возьмите хоть это. У меня есть правило: каждый гость уходит из моего дома с подарком.
Отказаться от корейского женьшеня – из-под обёртки выглядывала этикетка – значит вконец обидеть хозяина, посчитал Имаидзуми.
Дома депутат развернул пакет. Не женьшень обнаружил он в нём, а 40-страничную брошюрку, отпечатанную на машинке. «Дело Исаму Имаидзуми» – гласил заголовок. Перелистал. И почувствовал, как зашевелились волосы. В брошюрке досконально описывалась та сторона жизни Имаидзуми, о которой он не рискнул бы поведать и всепрощающему духовнику. С правдой в брошюрке соседствовала ложь. Её умело вкрапили в правду – ни извлечь, ни замазать. И оттого брошюрка превращалась для депутата парламента поистине в смертный приговор.
Имаидзуми бросился к телефону.
– Не стану утверждать, – зарокотал в трубке голос Кодамы, – что в брошюре написана только правда. Да ведь для журналистов-то значения это не имеет!
Больше в парламенте Имаидзуми не слышали. А о его запросе, отвергнутом Киси как враждебный выпад политического противника, постепенно забыли.
Кодама загадил японскую политику, утверждают сейчас в Японии. Неправда: загаженная японская политика позволила пышно расцвести махинациям Кодамы.
Полицейские и воры
По сведениям полиции, в Японии насчитывается свыше 500 ультраправых организаций со 120 тысячами членов. Почти столько же организаций и членов в них значится и в досье департамента Главного полицейского управления, занимающегося гангстерским подпольем. Совпадение объясняется просто: ультраправые организации – это одновременно и гангстерские банды. Для слияния фашистского движения с организованной преступностью Кодама сделал очень много.
Объединение руководителей ультраправых организаций и «оябунов», то есть главарей гангстерских банд, состоялось на фешенебельном морском курорте Атами, неподалёку от Токио, в гостинице с мирным названием «Цуруя» («Журавль»). Съездом руководил Кодама. Участники спели императорский гимн «Кимигаё» и выслушали программную речь Кодамы. «Мы должны объединиться против коммунизма, – сказал он, – ибо в нас течёт одна кровь». Что верно, то верно: Кодама и гангстеры – кровные братья. Делегаты фашистско-гангстерского сборища поделили Японию на сферы влияния и договорились о способах совмещения уголовно наказуемых дел с борьбой против японских прогрессивных сил.