Ярослав запер кабинет изнутри.
— Мы рассчитывали, что вы упадёте в обморок, — пояснил он. — Так было бы проще. Пожалуйста, пройдите туда и сядьте в ванну.
Инга от души надеялась, что это просто грабеж.
— Все деньги — в моей сумочке. Берите и уходите.
— Я не грабитель, — сказал сантехник с револьвером. — Пожалуйста, сядьте в ванну.
— А то что — будете стрелять?
Да, ей не показалось: с самого начала ему было стыдно.
А вот привидению — ни капельки:
— Да что ты с ней церемонишься. Дай ей по башке, времени мало — он сейчас явится!
«Он» — это Сиднев, отрешенно подумала Инга. Этот парень — киллер. Ему не нужны свидетели, когда он покончит с моим клиентом — убьет и меня.
В эту картину, правда, не вписывался призрак. Инга никогда не слышала о призраках, работающих в паре с киллерами. Всякого рода бред приходилось слушать, но вот такого — нет.
А с другой стороны — почему бы привидению и не работать в паре с киллером? Что ему, собственно говоря, мешает?
Инга не знала, за что боится больше: за свою жизнь или за свой рассудок.
Киллер-сантехник поморщился.
— Поймите: если вы не послушаетесь, мне и в самом деле придётся вас ударить. Вам будет очень больно, а я буду чувствовать себя полным говном.
Он говорил спокойно, но решительно и твёрдо, и когда он сделал шаг вперед, Инга в самом деле попятилась в ванную. Но уже на пороге вдруг почувствовала, что не может сдаться без боя.
— А сейчас вы кем себя чувствуете? Д’Артаньяном?
— Ой-ой-ой, какие мы нежные мимозы! — прогнусавил призрак из-за спины сообщника. Тот поморщился опять. Видно было, что ему теперь стыдно за двоих.
— Ассенизатором, — ответил он, делая еще шаг. Стыд стыдом, но его рука не дрожала.
Инга предпочла сдаться.
Минуту спустя Инга, прикованная к полотенцесушителю, сидела в тесной ванне. С руками, задранными над головой и коленями, чуть не прижатыми к подбородку, она чувствовала себя униженной и сломленной. В глазах закипали слезы, и Инга старалась дышать через рот, чтобы не потекли еще и сопли. Дыхание выходило тяжело и шумно.
Час назад профессор Чуб проделал в броне ее достоинства брешь, и сейчас Инга просто физически чувствовала, как эта броня истончается, пожирается ржавчиной и опадает хлопьями рыжей трухи. Возьми себя в руки, приказала она себе, и голос любимого певца юности тут же закончил строку: ты дочь самурая.
В детстве она играла с собой в эту игру: как будто бы фамилия Сабуровых происходит от японского имени Сабуро, как будто прибило когда-то волнами к русским берегам японского мореплавателя с этим именем…
Бесполезно. Все бесполезно. Эту байку выдумал отец, и незачем за нее цепляться. Инга начала читать про себя «Верую» — не потому что так уж чувствовала потребность в высшей помощи, а потому что это достаточно длинный текст, который она знала наизусть и на котором могла сосредоточиться.
Сантехник-разбойник на ее столе разбирал свой тулбокс. Под секцией инструментов в нем оказалось двойное дно, а там — какой-то арсенал маньяка: заточенные деревянные колья, веревки, бутылки с водой…
Он что, воображает себя охотником на вампиров? Инга сглотнула. Не мой профиль, конечно, подумала она, но не смотреть же молча, как убивают клиента, не умирать же, как овце.
Ощутив ее взгляд, Ярослав оглянулся.
— Честное слово, мне очень жаль причинять вам столько неудобств, но поверьте, это не надолго. Я сделаю своё дело и уйду.
— Какое дело? Вы что, серийный убийца?
Она знала, что нет. И знала, что это предположение заденет его.
— В каком-то смысле. Не бойтесь — лично вам ничего не грозит.
— Кроме рыцарского удара револьвером по голове?
— Только в случае крайней необходимости.
Тебе совестно того, что ты делаешь, голубчик, значит, ты не психопат. А с параноиком говорить можно, даже нужно. Параноик мыслит системно, и в этой системе можно нащупать дырку…
— Простите, я выскажу профессиональное мнение. По-моему, вы нуждаетесь в моей помощи.
Призрак, все это время скрытый стеной, материализовался в ванной и завис над крышкой унитаза в позе «сидя по-турецки».
— Я фигею с этой современной молодёжи! Тут перед ней, понимаешь, привидение выкаблучивается, из кожи лезет — а она про терапию талдычит. Точно все психиатры тронутые.
Инга вздохнула. Привидение там или нет, но истероиды — гораздо более трудные клиенты, чем параноики. У них реальность меняется по желанию левой ноги в любое удобное время суток. Эта красотка из перестроечного кино может все испортить.
— Вам не кажется, что вы увязли в стереотипах? Сначала удивляетесь, что я не падаю в обморок, потом на этом основании объявляете меня ненормальной — но согласитесь, как раз ваше состояние далеко от нормы.