Я не утерпел, да на центральный пост Серчо все и выложил, а он мне на это отвечает:
– Три Истока – место нехорошее, это и так известно, а уж царь-дерево там или король-скала – роли не играет. Ты бы, чем сказки слушать, дорогу бы получше выбирал, а то прешь впрямую. Я-то ничего, а в жилотсеке экипаж, небось, уже бока потирает да за шишки держится!
Я внял и поосторожнее стал держать, благо мне рельеф-картинку на правый экран тот же Серчо вывел. А местность меняться потихоньку начинает. Кусты еще растут, но пореже, не таким сплошным ковром, и земля меж ними начинает просвечивать. Хребет почти вплотную виден, до него, кажется, рукой подать, и вот – первое дерево, и еще впереди виднеются.
– Стоп, – это Серчо говорит, а я уже заранее притормозил. Смена состава. За рычаги лезет Пьеро, в башню – Сергей, а мы с Дроном – в жилотсек, к пассажирам да Знахарю в компанию. Дипкурьеры нервничают, а Чисимет не выдерживает:
– Нам бы лучше на крыше ехать сейчас. И виднее, что вокруг, да и привычнее. Только вой свой уберите, сейчас это ни к чему.
Ругнул я себя, что фон выключить забыл, для Пьеро на этот счет распоряжение крикнул и на свое место полез. Задача у меня архиважная – глядеть в правый стеклоблок, а голос подавать только в случае крайнего случая. Знахарь в левый смотрит, да еще ему и выносной экран стоит, чтобы вперед обзор имел наш консультант. Дрон у Серчо на подхвате на центральном посту сидит – все вроде по местам. Верхний люк открыт, так что наши рыцари в него в любой момент спрыгнуть могут.
Постояли так чуток и двинулись. Я в свое окошко на природу любуюсь – а природа своеобразная. Голая почва, деревья толстые, торчат редко, между самыми ближними метров по десять, но там, наверху, они, наверное, кронами переплелись, потому что полумрак стоит, даром что день солнечный. Листья и прочее – это там, наверху, а здесь – ни травинки, ни зеленинки, только дымка между стволами. Сверху голос – Керит сообщает, что мы здесь очень не ко двору; тоже мне, открытие. Я вот безо всяких приборов тоже чую, что на нас тут во все глаза глядят, причем весьма неодобрительно.
Ну его, этот стеклоблок! Спрашиваюсь у Серчо, беру винтовку, пару обойм в карман и лезу наверх. Говорят, скоро будет у нас нормальное оружие, с лазерными прицелами и зарядами на жидком метателе, а пока приходится вот с этим железом чуть ли не полувековой давности ползать. Тишина наверху могильная. Даже хруст земли и полязгивание гусениц мгновенно глохнут. Чисимет головой вертит, вдаль глядит, и я хочу спросить, что, мол, видишь, но не успеваю.
Рушится на нас сверху что-то, и из земли одновременно какая-то змея поднимается, весьма впечатляюще. То, что сверху, мне глаза застит и ногу придавливает, и тут же еще один рывок, и коробка останавливается, как наткнувшись на что-то. Я падаю вбок, палю два раза наугад вверх, а затем дергаю ногу, высвобождаюсь, откатываюсь по крыше, а потом падаю вниз – прямо на Чисимета, он уже на земле. Перед ним корявый корень серого цвета, корень стоит горбом поперек дороги, и Чисимет его рубит своим мечом, и довольно успешно. Керит на крыше тоже орудует мечом, сражается со здоровенной веткой – она на нас упала, и сейчас не просто лежит на крыше сверху, а еще и шевелится, и листья то распустит, то сбросит.
Танк разворачивается резво на месте, обойти изрубленный корень, а он в сторону разворота распухает, не ползет туда, а именно растет. Из люка, уже веткой полузаросшего, слышится крик «Па-а-берегись!» – я хватаю Керита за шиворот его пятнистой куртки и тащу вниз, попутно закрывая глаза рукой. Из люка вылетает кислотная граната и рвется прямо в гуще ветвей. Эта гадость сразу съеживается и цепенеет, а Керит вырвался и снова рубить ее полез, пока Чисимет все с корнем воюет. Серчо по внешним динамикам:
– Все вниз!
Керит куски ветки с крыши ногами поспихивал и в люк валится, потом я, а как Чисимет погрузился, Пьеро такой рывок устроил – мое почтение. У Керита руки пожжены, и я его заставил их спецраствором вымыть, ничего, обойдется.
Теперь танк прет галсами и скорость все время меняет. Серчо по экрану, а Чисимет в люк визуально определяет, куда не надо ехать, ну а разведкой корней Дрон занят. С деревьев время от времени падают эти самые ветки, одну Пьеро даже переехал, и все чем-то похоже на бомбежку, только шуму никакого. Корни из земли лезут медленней, и мы их успеваем либо объезжать, либо переваливать. Я Чисимета по ходу дела научил орать «Воздух!» – теперь точно бомбежка.
Так около четверти часа продолжается, а потом Знахарь говорит, что впереди вроде чисто и можно ехать спокойнее. Керит то же самое подтверждает, и Пьеро впрямь поменьше егозить стал, но все равно чувствуется – начеку он. Раз так по тормозам дал, что я в стенку въехал и, что самое обидное, зря.
И снова все тихо, как до всей этой катавасии. Керит страдает, хотя я ему руки и намазал мазью из аптечки, и разъяснил терпеливо, что есть кислотная граната, а потом – и погромче, чтоб Чисимет тоже слышал – как вести себя при применении нами огнестрельного оружия – от пистолетов до пушки. Вроде поняли, все тут все с первого раза понимают… до тех пор, пока это понимание в деле приходится проверять, и тут-то выясняется, что на самом деле до понимания ой как далеко.
Серчо с центрального поста:
– Алек, времени уже час. Смени Пьеро.
На этот раз он делать доклада, слава богу, не стал, просто передал рычаги и уполз, замучился, видать; уселся я, и дальше дело пошло. Серчо на экран мне все что надо вывел, и работать можно спокойно. Вот это дерево с дуплом справа давно дохлое, разве что от старости обвалиться может; слева наоборот, рощица весьма активная, и от нее держаться подалее надо. А вокруг нас, метров на восемьсот до, собралась непонятная компания, нематериальщина, полуматериальщина, и главное – не разберешь кто. Как на карусели вертятся. Керит тоже их чует, говорит: «Тут можно в неудобное положение попасть» – выбрал же слово! Знахарь не согласен, считает, что нас тут слишком боятся, ну а я веду как ни в чем не бывало – приказа никакого не было. Серчо с ЦП организует мне карту с нашим курсом – только треть редколесья прошли, скоро первый ручеек покажется, второй мы обойдем, а третий опять переходить придется. Кстати, и рельеф на понижение идет, вот и вода в оптике блеснула, ручей по ложбинке течет, вода цвета грязноватого, дно в камнях. Я уже к самому бережку танк подвинул – и раз, рывок, в перископе темно, и движение тормозится, гусеницы впустую крутятся. Я их останавливаю и ору в жилой отсек:
– Эгей, что там видно в блоки?
– Ничего не видно, – Пьеро отвечает. И через паузу: – И люк не открыть.
Слышу – Сергей башню повернуть попытался – тоже не идет. Влипли, наконец; Серчо этими словами ситуацию и охарактеризовал. Я фон врубаю, Дрон – А-колебания, но безуспешно. Серчо по округе шарит – везде черно, только в радиолокации местность видна, а в чем дело – никаких намеков. Температура еще наверху до сорока градусов скакнула, и все. Я гусеницы туда-сюда помотал – впустую, решение принял и на ЦП высказал. Серчо не против, благо вода рядом есть. Чисимет рядом сидит, никого не слушает, злится, что с крыши согнали – уж очень в свой меч верит. А Серчо уже подготовительные мероприятия проводит – люки герметизирует, на стеклоблоки заслонки опускает, оптику мне прикрыл, а затем объявляет по внутренней трансляции:
– Всем быть спокойно. Без моей команды танк никому не покидать – слышите, пассажиры? Пьеро, готовь защитный костюм и шланг с насадкой. Чисимет, Керит, еще раз повторяю – никаких самостоятельных действий не предпринимать!
В жилом отсеке повозились и затихли. Все наготове. На экране по-прежнему черно. Я даже представить не могу, что у нас там, за бортом, творится. Говорю:
– Внимание, я начинаю! – и снимаю защитный кожух со спецпульта, а потом впервые не на тренажере, а в реальности вывожу «звездочку» на режим максимального излучения – прощай, экономия! – и открываю створки биологической защиты. А для пущего эффекта еще и пар стравливаю. Наружный радиометр мгновенно выдает переполнение, а левый экран – он на это сейчас и настроен – светлеет. По нему ползут пятна и пузыри, как если на дождь через стекло смотреть, только тут все в оранжевых тонах и «капли» по стеклу гораздо медленней ползут. А затем – медленно мы начали оседать вниз, плавно так, как на гидродомкрате. Только я про «плавно» подумал, как – бац, и оставшиеся полметра до земли мы просто упали. Я башкой об наглазник перископа долбанулся, а из центрального поста вопль – не иначе кто-то язык прикусил. Экран, который к видео подключен, очищается, и на нем я вижу все ту же ложбинку и тот же ручей, а мы на берегу стоим. Вокруг нас – то ли лужа, то ли болотце небольшое растекается и булькает. Дал я малый вперед и ручей переехал. Деревце по дороге одно зацепил – оно как столбик из детских кубиков рассыпалось, да и остальная растительность не лучше. Я уж и на глаз вижу, как порыжело да посерело все, а на экране – Серчо мне снова режим поменял – ни одного жизнеспособного, здесь теперь долго расти ничего не будет. Я створки, конечно, уже прикрыл, вверх по течению прошел, водички из ручья поднабрал и весь фильтр тиной забил, чистить придется. Серчо приказывает еще на километр по ручью пройти и застопорить. Идем так минут десять, и затем стоянка – прямо посреди ручья. Пьеро уже одет и лезет в кормовой шлюз, за дело принимается. Пока он черной работой занят, Знахарь на пару с Серегой шаманят. На нас тут, оказывается, такое воздействие было, что без брони мы б и до вечера не досуществовали, да и с броней тоже в общем-то не мед. Чисимет с Керитом сами собой занимаются, ну и славненько, Знахарь и так, видать, на пределе. Пьеро уже обратно в шлюз залез, почистился и сюда забрался. Знахарь уже висит, как наволочка, и пришлось Кериту работать. Чисимет, весь бледный, говорит: