Выбрать главу

– Нет, – твердо сказал сыщик, – ничего вы себе не представляете. Работа отдела по расследованию убийств – это довольно грязная работа. Нам приходится встречаться с очень неприятными сторонами человеческой природы. Традиция не предусматривает канонов общения с такими типами. И никакой Историк не сможет достоверно прогнозировать риск подобной встречи. Вы готовы к неожиданностям? Думаю, нет.

– Однако я полагаю, что это уже моя работа, – возразил молодой человек довольно твердо. – Когда я пойму, что материала достаточно, я скажу вам. Обещаю, что первым читателем и редактором станете вы. Я также обещаю, что приму все поправки я уточнения, которые вы сделаете.

– Многовато обещаний, – брюзгливо проворчал Кантор, что вообще-то ему было несвойственно, просто он считал иногда полезным напустить на себя вид человека тяжелого и неуживчивого, и это приносило свои плоды, – вы мне должны пообещать только одно. Что станете во всём меня слушаться, соображениями по ходу дела делиться только со мной, в разговоры не встревать. Обещаете?

– Да, безусловно.

– И еще. Если я скажу вам прыгнуть в лужу, скрыться под водой и не выныривать столько, сколько потребуется, вы это сделаете.

– Ну, если я сочту ваше требование оправданным, то…

– Вот пока вы будете решать, оправданно ли мое требование, с вами может случиться непоправимое. А объяснять мне может оказаться недосуг

– Хорошо. Я понял.

– Надеюсь, ничего подобного не случится, – немного смягчившись, сказал сыщик, – однако теперь же пойдите в приемную. Возьмите у моего помощника бумагу и напишите заявление-расписку. Где укажите, что вы добровольно, в здравом уме и твердой памяти соглашаетесь присутствовать при полицейском дознании. Что вы понимаете и осознаете риск, что старший детектив отдела по расследованию убийств Альтторр Кантор – «С» с точкой не пишите – не несет ответственности за вашу жизнь, здоровье, моральные устои и умственные способности. Что ответственность полностью лежит на вас и том Историке, который занимается вашими рисками. Подпишите, скрепите личной печатью. Оставьте у моего помощника. Он даст ход этой бумаге. Всё. А моего помощника позовите сюда.

Молодой человек вышел.

Кантор позволил себе улыбнуться.

Идея с присутствием при его работе сочинителя не очень-то ему нравилась, но если городское управление, да еще под контролем Совета Производителей…

Будь иначе, сочинитель нипочем не смог бы попасть в кабинет Кантора.

Что тут возразишь.

Пускай.

Вошел Клосс.

– Циркуляр! – рявкнул Кантор и ткнул пальцем в столешницу.

Перед ним немедленно лег названный документ.

Альтторр Кантор углубился в чтение, предварительно позволив помощнику садиться.

Тот уселся в кресло для посетителей. Посетители любили это мягкое кресло с высокой спинкой. Оно было обито темно-зеленой с золотом тканью и придавало кабинету удивительно уютный тон. Оно было таким тяжелым, что даже Кантор, считавший себя довольно сильным человеком, едва мог сдвинуть его с места. Посетителям оно внушало надежность.

Допрашиваемых Кантор усаживал на вертящийся табурет, привинченный к полу. В его практике случалось, что он пересаживал людей как из кресла на табурет, так и из табурета в кресло. И он сам не мог бы ответить, какой процесс ему нравился больше.

– Карту! – рявкнул Альтторр, дочитав циркуляр до половины.

Клосс немедленно метнулся к двери и вернулся с картой. На ней были изображены побережье, замок на острове и мыс, вдающийся далеко в море.

– Немедленно телефонируйте председателю местной милиции, чтобы прочесали лес, – распорядился Кантор. – Вот этот. С трех сторон, отсекая предполагаемого беглеца от дорог и оттесняя в сторону моря. Пусть он повесит по значку милиционера на каждого, кроме идиотов, ковыряющих в носу. И пусть они пройдут лес частым гребнем. Пусть вооружатся дробовиками. Особо отметь, чтобы внимательно смотрели не только под ноги, но и на деревья. Этот тип любит залезть повыше.

– Хорошо, – в паузе вставил Клосс.

– Что-то неясно?

– Почему именно этот лес? Мне нужно будет дать объяснения. Они захотят быть в курсе.

Кантор провел по карте карандашом, соединяя тюрьму и маяк на мысе.

– Вот сюда он направится. На маяк. У него такая логика. Он не знает местности и пойдет морем или сушей до ближайшего ориентира. Маяк виден из башни? Виден. Вот это для него и ориентир. Кроме того, он любит высокие места. Он поднимется на маяк и посмотрит в сторону суши. Так он сможет понять, куда идти дальше. Это достаточные объяснения?

– Да, шеф! – не скрывая восхищения, заверил Клосс.

– Я отправляюсь туда немедленно лично. Это тоже сообщите. Пусть ожидают меня в ближайшем приличном трактире. Нет. Пусть лучше встречают у маяка. Да и скажите, что я еду на паромоторе. Это подхлестнет их активность.

– Хорошо, шеф.

– Вот еще… Пусть обратят особое внимание на все случаи, когда кто-то у кого-то отобрал одежду. Кражи не нужны. Иначе мы будем погребены под ворохом случайных мелочей. Пусть отсеивают главным образом случаи, когда кто-то кого-то лишил одежды.

– Хорошо, шеф.

– Выполняйте.

Кантор поднялся из-за стола и подошел к окну, скрестив руки на груди. Окно выходило во двор соседнего дома по Керри Данс стрит. Во дворе было светло, покойно. Ковриком покрывала его молодая травка. Привратник в сапогах стоял, опершись на узловатый посох, словно действительно был древним друидом и стражем таинств. Стоял и смотрел, как растет трава. Скрестил руки на перекладине и словно бы пустил корни. Хорошо ему.

Известие о побеге Флая из башни подорвало настроение на хороший день.

Оно не расстроило Кантора. Даже наоборот, сделалось немного интереснее жить. Однако известие насторожило, потому что как-то очень своевременно бежал этот опасный тип. Насторожило и пробудило воспоминания. Воспоминания были не самого приятного рода. Точнее – вовсе неприятного. Дело Флая было скверным.

Он немного слукавил, когда объяснял свои распоряжения. Словосочетание «залезть повыше» не вполне определяло тягу преступника к высоким ориентирам.

Флай мыслил не как существо, живущее на поверхности земли, а как птица, живущая в трехмерном мире. Кантор был одним из очень немногих, кто знал об этом. Даже если он и не может долететь до маяка, а это вернее всего так и было, то всё равно мыслит как летун.