Карсон помнил, что хотел убить его. По-настоящему! В какой-то момент от бессилия захотелось ударить так, чтобы сокрушить, уничтожить. Карсон никогда раньше не испытывал такой бессмысленной и беспомощной ярости. И он понимал, что остался жив лишь потому, что пятнистый демон не счел его готовность убить серьезной опасностью. Карсон не был теперь готов хоть однажды испытать ни эту боль бессильной ярости, ни близость неминуемой смерти. И дал себе слово, что никогда не изведает больше этих ощущений.
Отныне жизнь его должна была стать степенной, может быть даже скучной, но трезвой и ясной. Он был угрюм, решителен и сосредоточен.
Жандарм, оставленный Кантором для соблюдения формальной части дознания, деловито и быстро снял показания, под темпераментное обсуждение всеми участвовавшими еще и еще раз случившегося. Термин «человек-саламандра» в протокол не попал, но закрепился в разговоре и стал местной легендой еще на долгое время.
Потом потерпевшие были одарены барменом бутылочкой калиновки и доставлены в жандармское отделение порта. Как раз к смене жандармской бригады. Тут Карсон проявил инициативу и уболтал сменного бригадира жандармов вместе с закончившими дежурство блюстителями порядка захватить их и отвезти в Нэнт.
– А куда нам теперь? – таращил глаза Карсон.
Вняли. В жандармском управлении их разместили в госпитале жандармерии, где пользовали потерпевших, привечали пьяниц да проводили судмедэкспертизу. Поутру Карсон двинулся на набережную Лур-ривер, в отдел личной документации Биржи Торгового флота.
И вот уже битый час заполнял бланки, анкеты и протоколы, штрафные талоны, под иронические усмешки сухопутного чиновника флота.
Если бы Карсон оторвался от бумаг и взглянул в окно Биржи на набережную, то мог бы увидеть, как с речного катера сходит некто в его куртке.
Был шанс увидеть…
Потому что примерно в это же время, что Карсон тонул в бюрократической пучине, на причал ступил тот, кто назвал себя Рейвен и прославился как человек-саламандра.
Он походил на горбуна, потому что прятал под великоватой курткой свою диковинную заплечную сумку. На нем были брюки стюарда и куртка Карсона, а голову украшала забавная трикотажная шапочка темно-синего цвета.
Рейвен вертел головой, осматриваясь вокруг, перешел первую линию проезжей дороги набережной, пересек аллею и зашагал по брусчатке между двух рядов исполинских пирамидальных тополей, с интересом рассматривая экипажи, проезжающие справа и слева, суда у причалов, дома.
Он миновал массивное здание Биржи Торгового флота, дошел до речного вокзала и некоторое время с усмешкой изучал расписание пассажирских катеров, что ходят по Лур-ривер от Нэвера, через Нэнт, Энж, Тауэр, до Орлэна.
Некоторые люди украдкой посматривали на него. Их занимали горб, шапочка, загадочное сочетание штанов стюарда и куртки механика… Да и вообще, не каждый день встречается человек, которому расписание и схема движения катеров кажутся забавными!
Насладившись созерцанием расписания, Рейвен прошел между Биржей и вокзалом по Бэк-Роад с видом человека, который понятия не имеет, что встретится у него на пути, но который готов к этому.
Для тех, кто знаком с достопримечательностями Нэнта, не будет сюрпризом узнать, что увидел этот человек из леса, когда миновал Бэк-Роад и очутился на углу Той-Си-стрит, перед ажурной решеткой, окружающей пруд перед дворцовым комплексом Клуба Лендлордов. Но Рейвен, похоже, вовсе не был готов к тому, что увидел.
Прямо перед ним была литая решетка с орнаментом друидов и геральдическими навершиями в виде миниатюрных сторожевых башен из дикого камня. А за решеткой пруд – «Игрушечное море», на котором выстроились две флотилии моделей кораблей, готовых к сражению. Модели, каждая величиной с ялик, были точными копиями парусных военных судов, участвовавших в битве при Ронвиле.
По ту сторону пруда, на ярусах шестигранной башни занимали места члены клуба. К началу битвы всё было готово.
Рейвен заинтересовался не столько сражением, сколько равнодушием прохожих. Люди, шедшие по Той-Си-стрит, в основном на восток, только ненадолго останавливались, чтобы полюбоваться сверкающими на солнце парусами, красотой штандартов, но торопились мимо.
Экипажи тоже двигались большей частью в восточном направлении.
Группа подростков в длинных сюртуках и брюках до колен, под руководством пожилого джентльмена в белом кителе с золотой эполетой и бархатных панталонах с бантами на лиловых чулках и туфлях с пряжками, остановилась у решетки.
– Игроки занимают места! – радостно воскликнул один из подростков и послал джентльмену с эполетой умоляющий взгляд.
Джентльмен достал из нагрудного кармана огромные часы на цепочке и, взглянув на циферблат, благосклонно кивнул мальчишке.
Рейвен присмотрелся и увидел, как по разные стороны пруда на ажурных вышках устраиваются два человека с рупорами в руках. Это и были игроки.
Кроме того, от его взгляда не ускользнули движения на кораблях. На ближайшем трехмачтовом, оригинальной конструкции паруснике, похожем на фрегат и галеон одновременно, открылся в палубе люк, оттуда, явно стараясь быть незаметным, выскочил человек в черном трико и, скользнув по палубе, быстро перевязал наново какой-то узел в снастях, после чего опять юркнул вниз и закрыл за собой решетчатый люк.
Тут же на этом фрегате-галеоне, будто в качестве проверки, приспустился и вновь пополз вверх бом-кливер.
– Тарарурама! – крикнул один из игроков на ажурных вышках.
Мальчишки прыснули от смеха.
– Секретные команды такие смешные, – сквозь смех, будто виновато сказал один из них.
– Это несущественно, – глубоким бархатным баритоном назидательно сказал пожилой джентльмен, – важно, чтобы противник не понимал команд, которые игрок отдает своей флотилии.
– Вот бы проведать смысл секретного языка врага и подготовить свою команду… – сказал рыжий пацаненок, каверзно улыбаясь.
Он старался говорить тихо, но и воспитатель и Рейвен слышали его.
– И где же здесь будет честная игра? – возмутился воспитатель и притопнул туфлей с пряжкой.
– Но разведка на войне действует так же! – наигранно удивился юный пройдоха.
– Война не спорт, – отрезал воспитатель, – а разведка – дело низкое, хотя и ведет к сбережению человеческих жизней своей армии…
– И максимальному уничтожению человеческих жизней в рядах противоположной армии, – вставил Рейвен, со своим особенным акцентом.
Ученики и воспитатель уставились на него, как на диковинное явление природы, не изученное в силу крайней редкости.
Рейвен улыбнулся кровожадно, сделал странный жест, взмахнув ладонью у виска, и отдалился от группы молодых людей с их учителем.
Некоторое время Рейвен любовался кораблями, которые начали двигаться, менять паруса, занимать позиции для боя. Как игроки выкрикивают команды на тарабарском языке. Постоял чуть больше, чем группа подростков, которые, когда проходили мимо, вновь принялись таращиться на него.
– Забавы аристократов, – с усмешкой просипел какой-то старик с красным носом, которому вид Рейвена показался не настолько странным, чтобы не заговорить с незнакомцем.
– Что? – переспросил человек из леса.
– Забавы Лордов, говорю, – кивнул согбенный старик на паруса, – а мы поспешаем на гонки паровозов, не так ли?
– Да? – переспросил Рейвен, быстро принял какое-то решение, вновь характерно окинул улицу цепким взглядом и двинулся туда же, куда и все.