Усевшись друг против друга с горячими чашками, они молчали, не отводя друг от друга глаз.
– Прежде, чем мы продолжим разговор, я обязана тебе что-то сказать, – Маргит оставалась такой же уверенной в себе и спокойной, какой Ян помнил её раньше. – Ро в день операции немного, как он это называет, «надавил» тебе на мозг. Чтобы ты испытывал ко мне симпатию, некоторое влечение и был послушным, когда я позову тебя в Новую Иудею. Поэтому я осознаю искусственный характер твоей влюблённости и отношусь к ней как к неестественной.
– Надавил, как тому учёному, который хотел тебя отравить? – Ян заодно вспомнил, как шеф безопасности «продемонстрировал» ему несуществующий шрам на своей голове. – Он часто такое проделывает?
– Нет, – Маргит отрицательно покачала головой. – И только с чужими. Понимаешь, у него есть маркер «свой – чужой». Свои – табу, со своими всё по-честному, своих он защищает любой ценой. Свои – в широком смысле, не только члены семьи или друзья, – добавила она, подумав. – К чужим он не испытывает жалости, может быть крайне жесток и непредсказуем. С ними он может валять дурака, но человек при этом будет испытывать не веселье, а ужас.
– То есть я для него чужой, – резюмировал Ян.
– Вначале был чужим. Потом, когда помог нам уничтожить нападавших, стал своим. Сейчас… сейчас я не могу сказать, своя ли для него даже я.
– Что-то случилось? – напрягся Ян. – Поэтому ты здесь?
– Отец внезапно заболел и умер. А Ро неожиданно дал мне развод и отправил меня сюда, к брату. Алекс – родной сын Дария, наверное, ты тоже заметил это феноменальное сходство.
– Ничего себе, – присвистнул от удивления Ян. – Ро же тебя любит до сумасшествия.
– Вот именно, сумасшествие – самое подходящее слово. Не знала бы его столько лет, подумала бы, что у него совершенно поехала крыша.
– А как же дети? Ро говорил, что у вас близнецы. Остались с ним?
– Наши девочки с двух лет живут с его родителями, мы проводили с ними практически все свои свободные дни. Это было наше совместное решение, бабушка и дедушка – ещё молодые и очень деятельные люди. Там это не считается чем-то необычным, сам Ро и его младшие сестры выросли в резиденции своего деда.
Ян наблюдал, как Маргит греет руки о свою чашку. Тёмные волосы делали её лицо выразительнее, подчёркивая нежные черты.
– Его должны были назначить диктатором Новой Иудеи, – в голосе Маргит слышалось недоумение.
– Ро – диктатор? – переспросил Ян. – Это шутка? Он совершенно не авторитарен, не настаивает на собственной правоте и легко признаёт ошибки. Он скорее стремится к познанию мира и общества, к исследованиям, чем к власти над окружающими.
– Понимаешь, он прекрасно себя чувствовал, когда был главой медицинской службы. Он был спокоен, доволен, на своём месте и в любимой профессии. Зачем понадобилось делать его сначала шефом безопасности, а теперь диктатором? Есть другие менеджеры достойного уровня, и военные, и гражданские. Да и царь Новой Иудеи – неплохой человек, умный. Его любят и уважают, правда, скорее, как символ, как английскую королеву.
– Маргит, – сказал Ян, подумав, – ты и сама понимаешь, что никто бы не смог заставить Ро делать что-то против его воли, верно? Тем более, против его интересов. Он делает только то, что его привлекает по каким-то причинам, что имеет для него какую-то ценность, в том числе и познавательную, с некоторой оглядкой на закон и мораль. Если он отправил тебя сюда, значит… – он сделал паузу. – Значит, он чувствует опасность и, возможно, не для тебя, а от тебя.
– Но я ему ничего плохого не сделала. Мы с ним за почти восемь лет знакомства ни разу не ссорились. Как ты до такого додумался?
– Я постарался вжиться в роль Роувема. Ты говоришь, Дарий умер? Что случилось? Он выглядел здоровым и активным. Сколько ему было лет?
– У него произошёл инфаркт, а через несколько дней второй. Ро пытался сделать операцию, но, видимо, ничего не получилось. Неудивительно, отцу было восемьдесят два года, хотя это не так много по их меркам.
– Ничего себе, – удивился Ян, – он выглядел максимум на шестьдесят, а физически мог дать фору сорокалетнему.
Он подумал, что никак не может вспомнить что-то важное и странное.
– Ты давно здесь? – спросил он. – Я имею в виду – на этом берегу.
– Больше трёх месяцев. Мы жили в… другом месте. Пока у меня появилось много свободного времени, я решила, так сказать, повысить квалификацию, – Маргит показала рукой на раскрытый ноутбук, стоящий на краю стола, на котором работала до вторжения неожиданного гостя.