– Где берёшь продукты, хозяюшка? На складе возле речного порта?
– Да, мой господин.
– Когда я не на службе, меня можно называть по имени. Я Роувем.
– Симха из дома Рахили.
– Рахиль – твоя бабушка?
– Да, мой гос… да, Роувем. Двоюродная.
– Чем болеет?
– Не знаю, кашляет и слабость.
– Наверное, в ближайшие несколько дней тебе понадобится помощь? Я пришлю парнишку из числа своих подчинённых. Но пообещай, что никто не узнает о моём присутствии здесь.
Симха согласно кивнула.
– Хорошо. Если спросят, скажу, что помог случайный знакомый, у которого нашлось немного свободного времени.
Диктатор изумлённо посмотрел на неё, а затем весело рассмеялся.
– Надо же, какая умная девочка. Посмотрим, насколько честная. Ладно, а теперь отвернись.
Он вымыл руки, стянул с себя испачканную в муке рубаху и надел верхнюю одежду. Симха увидела, что локти его свитера, как у обычного рабочего, подшиты заплатками из тонкой кожи. Девушка, которая в свои семнадцать лет считала, что неплохо разбирается в мужчинах, отметила про себя, что он даже не вспотел, и пахнет от него изысканной парфюмерией: холодным утром, чистотой и ухоженностью, надёжностью и сдержанностью.
– Я возьму немного муки, – Роувем насыпал в бумажный пакет содержимое мешка. – Будь здорова, хозяюшка, – он одним махом перепрыгнул через прилавок и исчез так же неожиданно, как появился.
– Я этого ожидал, – задумчиво сказал Роувем, изучая результаты анализов товаров с рынка и отчёт Калева о поставках продуктов в Новый Иерусалим. Его секретарь почтительно ожидал, когда диктатор окончит чтение.
Среди офицеров безопасности, служивших в интендантской службе, Ро выбрал не бросающегося в глаза, но опытного и толкового Калева, с которым у диктатора быстро сложились доверительные отношения.
– В молочных продуктах кишечная палочка, в муке плесень и грибок, на фруктах следы растительных ядов. Мне говорят, что мы должны ужаться с затратами на пограничную службу и тратить больше на медицину и сельское хозяйство. В результате мы рискуем ввязаться в серьёзную войну с опасным противником, не имея оружия, но зато вынуждены разбазаривать средства на устранение проблем, связанных с недостаточной очисткой и неправильным хранением продуктов, с разгильдяйством и наплевательством чиновников, которые должны за этим следить. Я ещё молчу о явных корыстных нарушениях… Что там с пожилой женщиной с рынка?
– Грибковая инфекция дыхательных путей, мой господин.
– Я не видел ничего подобного дома, в Новой Самарии. Надо посетить местный госпиталь.
– Мне кажется, это связано с тем, что в Новой Самарии климат более сухой, чем в Новом Иерусалиме, – ненавязчиво выразил своё мнение Калев. – Она стоит на хорошо продуваемых склонах, а наш город расположен в долине в окружении гор и воды.
– Скорее, проблема в том, что в Новом Иерусалиме гражданская власть имеет значительно большее влияние, чем военная. Самария – исторически город военных со строгой дисциплиной и практически полным отсутствием коррупции… Надо же, как интересно, девчонка действительно обо мне никому ничего не сказала. Думаю, любая раструбила бы на весь город.
Калев деликатно откашлялся.
– Мой господин, я немного наблюдал за хозяйкой лавки, в которую ты послал моего брата. Мне кажется, девушку нужно привлечь к государственной службе, у неё отличные задатки.
– Я думал об этом после того, как навёл о ней справки, – ответил Роувем. – Со временем, возможно. Пока пусть остаётся на рынке, она может оказаться нам полезной в той среде, в которой она выросла и хорошо ориентируется. Не теряй девчонку из виду, Калев.
– Привет, хозяюшка. Я вижу, бабушка в порядке?
Девушка подняла глаза и наткнулась на ослепительную улыбку диктатора.
– Спасибо, Роувем. Мы с бабушкой очень благодарны за ту помощь, которую ты нам оказал. Я боялась, что она уже не встанет.
Ро не стал рассказывать о том, насколько ценную информацию ему дали близкое знакомство с процессом производства пирожков и болезнь пожилой женщины, а просто удовлетворённо кивнул.
– Пирожки? Положить тебе три? – опомнилась Симха.