С тех пор Андрей решил посвятить себя военной разведке. Он остался в армии, много читал, постоянно тренировал и закалял свое тело, учился владеть в совершенстве оружием, — словом, упрямо и настойчиво готовился. В первый же день войны его назначили в казачий кавалерийский полк, где он стал руководить группой разведчиков.
Андрей посмотрел на часы и закурил. Через пять минут должны прийти казаки-«язычники». Казаки любили и боялись лейтенанта Одинцова. Его многочисленные похождения, три боевых ордена, исключительная храбрость, — все это влекло к нему, но в то же время побаивались его за резкость, за строгую требовательность и некоторые странности.
Разведчики вошли в землянку, поздоровались и сели на сено. Андрей, скосив глаза, следил за ними и неожиданно сказал маленькому веснущатому ефрейтору Кочеванову:
— Ну-ка, Кочеванов, пройди по землянке.
Недоумевающий Кочеванов сделал несколько шагов. Андрей нахмурился.
— Так и есть: ступаешь не на всю ступню, а на пятку, как медведь. Этак немцы обнаружат тебя за километр. Ивашко, выйди наверх, подальше, и пройди так, как ходит Кочеванов.
Гигант-украинец Прохор Ивашко, молчаливый, рыжеусый силач, которого разведчики звали «дядей Прохором», вышел из землянки. Все притихли. Слышно было, как поют жаворонки и шелестит под ветром ковыль. Потом разведчики услышали четкие шаги — топ, топ, топ...
— Слышно? — спросил Андрей.
— Да, — ответили казаки.
— Ивашко, — закричал Андрей, — взойди на крышу землянки и походи так, как я учил.
Снова тишина, разведчики слушают, приложив ухо к земляной стене, но на этот раз звука шагов не слышно.
— Ходишь, Ивашко? — кричит Андрей.
— Хожу, товарищ гвардии лейтенант, по самой крыше хожу...
— То-то. Ходить надо умеючи.
Ивашко вернулся. Андрей спросил у смущенного Кочеванова:
— Ну-ка, скажи, как ты определишь проходимость болота?
— Ежели, скажем, на болоте растет мох и есть на нем очосы, болото проходимо, а ежели растет пушица-трава и часто попадаются лужи, значит, непроходимо.
— Так. А теперь возьми карандаш и изобрази мне на бумаге проходимое болото.
Кочеванов стал рисовать в блокноте. Андрей молча наблюдал.
— Кончил?
— Так точно, товарищ гвардии лейтенант, — сказал Кочеванов.
— Покажи, — Андрей повертел блокнот в руках. — На индюка похоже твое болото. Немцев одолеваешь, а болото нарисовать не можешь. Гелашвили, поработай с Кочевановым.
...Так Андрей учил своих бойцов каждый день. Упрямо отправляя всех, кого ему присылали по приказу, он признавал только разведчиков-добровольцев и тренировал их часами: то заставит неслышно пройти в темноте по тропе, где разбросаны пустые консервные банки, кучи стреляных гильз и патронные ящики, то учит азбуке Морзе и обращению с компасом; то показывает приемы «джиу-джитцу» и заставляет боксировать; то разложит на столе немецкие погоны, нарукавные шевроны, петлицы, значки, ордена, автомобильные флаги и прикажет разведчикам изучать весь этот музей; то пошлет охотиться на зайцев и лисовинов.
Он ненавидел сухую схоластику и, сам того не замечая, выработал в боях с немцами живую школу разведывательного искусства, из которой вышли такие молодцы, как силач дядя Прохор; ловкий, как кошка, грузин Гелашвили; хитрый и лукавый сержант Корнеев, казаки Ильяшев, Кочеванов, Гурьев.
Сегодня Андрею помешали. В землянку прибежал связной и сказал, что майор приказывает лейтенанту Одинцову немедленно явиться в штаб. Андрей отпустил казаков и ушел.
Толстый майор Кирюшин, начальник штаба полка, сидел в землянке. Перед ним стоял тощий солдат в замасленном мундире.
— Вот, Андрюша, это венгерец-разведчик. Сам перешел к нам. Садись, послушай, что он рассказывает.
Андрей сел на табурет, снял фуражку. Венгерец вскрикнул и попятился к стене.
— Чего ты? — удивился майор.
— Шрам, — залепетал венгерец, — человек со шрамом... господин Андрей Одинцов.
Офицеры засмеялись. Венгерец, заикаясь от волнения, торопясь, перевирая слова, забормотал:
— Господин Одинцов, в дивизию «Викинг» вызван капитан Герд Вертер, великий разведчик. Он приехал поймать человека со шрамом... вас, господин офицер.
— Капитан Герд Вертер? — оживился Андрей. — Это приятно. Вертер — лучший ученик полковника Николаи. Какой он из себя, этот Вертер?