( — Но папа, почему?!
— А ты посмотри на это бесполезное брехливое ничтожество. Типичный Адольф.)
Адольф обитал у них полгода (Говард с Марией все это время избегали визитов к Картерам), а затем не пережил встречи с пылесосом. Дебра опять плакала, конечно. Бобу, который управлял пылесосом, подозревали в предумышленном убийстве шавки, но дружно молчали. В принципе, Боба мог, у Картеров рос в край отмороженный сынок: в возрасте шести лет он заявил, что станет мясником или патологоанатомом, потому что ему нравится вид и запах сырого мяса. Парня несколько месяцев таскали по психиатрам, пока тот не признался, что специально так сказал, потому что знал, что начнется веселье. Стив тогда категорически запретил Баки общаться с его сыном, потому что этот шутник-социопат тоже был так себе примером для подражания, а Бобе и родителей хватало.
( — Спокойно, Боб, у тебя есть все, чтобы их победить.
— Вера в себя?
— Нет, нож. Порежь их ножом.
— А… окей, спасиб, дядя Бак.)
Когда следующую агрессивную шавку, которую приволокла Дебби (в этот раз это был папильон), Стив окрестил Йозефом (простенько и со вкусом), его дочурка начала въезжать в логику и возмутилась:
— Ты что, решил назвать мою пусечку как Сталина?!
— Да ты что, это же не фокстерьер, у него нет усов.
— А, ну лад…
— Это Геббельс.
— НУ ПАП!
Йозеф не пережил встречи с ногой генерала МакГрувера, которого возжелал укусить, и Дебра, опять поплакав два дня, приволокла какую-то плешивую крысу. Китайская хохлатая, сказала она, очень модненькая.
( — Господи ты боже мой, Дебби, ты не могла завести нормального ретривера, или ньюфаундленда? Мало того что они умные, так из ньюфа можно сделать тулуп и много гуляша, если наступит ядерная зима.
— Да ладно, пап, этого можно и на бульон пустить.
— НЕ СМЕЙ ТРОГАТЬ МОЮ СОБАКУ, БОБА, ХРЕНОВ ЖИВОДЕР!)
Что ж, у крысеныша, которого в итоге назвали мистером Шмидтом, потому что мордой на пресловутого Иоганна Шмидта был очень похож, хотя бы был мирный характер.
— Два минуса, — сказал Говарду Стив, довязывая мистеру Шмидту свитер, — мерзнет все время и лезет греться мне под кофту. Ну и уродливый, просто кошмар.
Потом Дебра наслушалась каких-то хиппи, решила подсесть на веганство и чуть не свела себя в могилу — Картеры забили тревогу, когда у нее начались обмороки и волосы стали выпадать клоками. Стив, когда Дебра пришла в себя в больнице под капельницей, мрачно прокомментировал, как он рад, что Дебби, видимо, настолько никогда не знала голода, что прямо таки зажралась.
Было еще много моментов, Стив, частенько вытаскивавший сержанта Барнса из какой-нибудь задницы, еженедельно выкупавший Бобу из полицейского участка после очередного подозрительного мероприятия и ликвидировавший кровищу на полу в гостиной каждый раз, когда Пегги «брала работу на дом», постепенно познавал дзен.
Но тут Дебби исполнилось тринадцать, она начала понимать, что мальчики дергают ее за косички не просто так, и Стив, судя по всему, забил тревогу.
— Друг, ты точно уверен, что ей нужен пистолет? — с сомнением протянул Говард.
Стив начал нервно ходить перед Говардом взад-вперед — вот же пробрало мужика.
— Мы с тобой знаем, что Дебби, прости, Господи, дура набитая. Только не смей при ней это повторять. И я хочу знать, что когда она будет в своем цветочном платьице по дороге домой читать Эллиота и танцевать степ, а рядом остановится машина с каким-нибудь маньяком, у нее будет возможность открыть свою маленькую сумочку, достать маленький пистолетик и шмальнуть! А какой-нибудь козел рано или поздно попытается к ней пристать, мы с Пег сделали красивого ребенка!
Говард, ярко вообразив себе картину с Дебби, выуживающей из клатча пистолетик, захихикал.
— Ладно, ладно. Может, та рыжуля, возлюбленная сержанта Барнса, твою деточку потренирует немного? Она же тебе услугу должна.
Стив в ответ только вздохнул.
***
Баковский список наконец-то подходил к концу. И теперь, много лет спустя, Стив думал, что совершенно не понимает своего друга. И друга ли?
Нет, Баки все еще ему радовался, когда Стив приходил и вытаскивал его из какой-нибудь жопы. Но он словно не понимал, каких морально-волевых усилий Стиву это стоит. Даже Искра, в этом времени — идейная коммунистка, относилась к его чувствам с большим пониманием.
— Кельт… ты…
— Что?
— Я не могу понять, почему ты нам помогаешь. Мы саботируем работу во множестве структур США, и наверняка попались бы уже давно, если бы не ты. И не говори мне про давнюю дружбу с Яшей. Я знаю, что ты любишь свою страну — а такого бардака, как тогда, с Кеннеди, никакая дружба не стоит.
— Я должен. Когда-нибудь, может быть, ты поймешь, почему. И когда я этот долг закрою… больше вы от меня помощи не дождетесь. Я не работаю в органах, но мой вам совет: не переходите дорогу моей жене.
Стив понимал Искру. Искра… не особенно понимала Стива, потому что не знала всего. А Баки…
Стив не был уверен, разделяет ли он вообще мировоззрение своей зазнобы. То, что он говорил, как это выглядело… Он будто пробовал мир на прочность, искал себе источники адреналина и пытался сделать кому-нибудь гадость одновременно. А работа на КГБ давала ему это с лихвой.
Баки все еще казалось, что у них все отлично. Стив так уже не считал.
В записной книжке остался последний пункт: дата и адрес в Техасе. Месяц выдался насыщенный, потому что девятого апреля Стиву пришлось мчаться по нужному адресу в Нью-Йорке, покупать темно-синий Крайслер Вэлиант, и…
Стив был очень рад увидеть Тони столько лет спустя. Пусть и на минутку. Нет, скоро, как подозревал Стив, он будет видеть его довольно часто, но уже не вот это привычное, бородатое лицо.
А уже одиннадцатого апреля он забирал Баки из дешевого мотеля в Хьюстоне. В этот раз одного, без Искры. Баки был весел, как обычно, и попросил докинуть его до Нового Орлеана, где его должны были подобрать свои. Стив, тяжко вздохнув, взял им по бургеру на вынос в закусочной, и они сели пообедать на пирсе у залива.
— И что тебе тут вообще понадобилось? — спросил в конце концов Стив, вытряхивая крошки из бороды.
— Да так, маленький саботаж, — хмыкнул Баки. Он посмотрел в небо и усмехнулся. — Полагаю, скоро вашим ребятам придется сообщить на базу в Хьюстоне о маленькой проблеме.
Стив тоже посмотрел в небо и зло сжал челюсть. В этот день стартовал Аполлон-13.
У него разгоралась фантомная изжога. Баки был доволен и весел.
— «Хьюстон, у нас проблема», значит? — проговорил Стив, сощурившись.
Баки все еще жевал свой бургер, когда Стив одним слитным движением поднялся, а затем схватил его за шкирку и пояс штанов. Список закончился. Он больше не обязан был прикрывать задницы агентам КГБ.
— Эй, ты чего?!
И Стив с невероятным удовлетворением швырнул своего когда-то самого лучшего друга в Мексиканский залив. А когда Баки вынырнул, угрожающе, сощурившись, сказал:
— Если я еще когда-нибудь увижу тебя на американской земле, Джеймс Бьюкенен Барнс, тебе конец!
Что ж, этот эпизод отлично объяснял, почему Баки не пришел к нему за помощью, когда страдал от амнезии и скрывался от Гидры, а бегал от него целых два года.