Карабинера обдало жаром. Не может быть! Это невозможно! И все же…
Лампочка вспыхнула и погасла, на мгновение ослепив Слоэна.
Он остался сидеть перед маленьким зеркалом в фотокабинке. Поправил фальшивые усы, купленные для него Лидией. Нужно было подождать несколько минут, пока автомат выбросит готовые фотографии. Слоэн отодвинул занавеску у входа в кабинку и оглядел зал.
Два человека в черной форме с автоматами в руках и бронежилетах быстро шли в сторону кабинки.
Слоэн вскочил с табуретки. Сорвал усы.
— Лидия!
Она повернулась к кабинке.
— Готово, Дэвид?
Слоэн протянул ей полоску с фотографиями.
— Быстро уходи отсюда!
— Что случилось? Почему?..
— Бегом! Сейчас же!
Лидия попятилась. Чувство опасности ударило, словно молотком. Рванувшись в сторону эскалатора, она краем глаза увидела двух молодых, ее возраста, карабинеров, бледных от напряжения и страха, сжимавших в руках автоматы.
Пареа и Мориджи смотрели на нее, бегущую к выходу. Из туннеля задул ветер, выталкиваемый прибывающим поездом.
Молодые карабинеры растерялись. Еще мгновение — и станция заполнится пассажирами. Не в их силах было помешать этому. Но и убежать они не могли ей позволить.
Лидия была уже на последних ступенях лестницы, ведущей к выходу, как вдруг остановилась и обернулась. Карабинеры были в нескольких шагах от кабинки, с которой еще находился Слоэн. Один из карабинеров смотрел в ее сторону, словно пытался решить, бежать за ней или нет.
Лидия метнулась в толпу и закричала во весь голос:
— Убери свои грязные руки, подонок!
Пареа и Мориджи вздрогнули и резко обернулись. Занавеска кабинки с треском разошлась, и из нее выскочил Слоэн. Словно игрок американского футбола, он врезался в карабинеров, сбивая их с ног. Затем сильно ударил их головами. Несмотря на сотни маленьких лампочек, разом зажегшихся перед глазами, Мариджи удалось снять автомат с предохранителя. Слоэн обхватил ствол левой рукой и коротким ударом правой двинул его под нижний край бронежилета. Автомат дернулся руке карабинера, послав свинцовую очередь в потолок. Осколки бетона брызнули во все стороны.
Паника прокатилась по всем уровням станции метро. Народ бросился к выходам. Слоэн заметил Лидию, выносимую толпой с лестницы в пролет двери. Слоэн вырвал автомат из рук Мориджи и ударил им по голове Пареа, который пытался подняться с пола. Тот опять рухнул ниц, роняя автомат.
Слоэн вскочил на ноги, схватил Мориджи за бронежилет и запустил его головой вперед, как таран, в кабинку. За ним, словно мешок с картошкой, последовал Пареа.
Вспыхнул флеш аппарата: «Улыбайтесь, вас снимают!»
Слоэн обернулся. Десятки испуганных глаз вокруг поля схватки.
Слоэн развел руки жестом пошлого конферансье после завершившегося боя без правил.
Have a nice day![14]
И растворился, словно призрак.
25.
Свинцовые северные тучи наконец-то достигли Аппенинского полуострова. Пришедшему из Скандинавии холодному фронту удалось преодолеть барьер Альп.
Андреа Каларно оглядел грозовое небо, отражавшееся в воде канала. От усталости в пылающих глазах двоилось. В последние семь дней, прошедших со дня убийства Апра, он спал в общей сложности часов восемь. Он заставил себя проглотить глоток кофе, горького и холодного.
Оглядел комнату: пепельницы, полные окурков, жестянки из-под содовой и пива в углу, Палмьери, похрапывающий на одной из раскладушек…
Каларно вернулся к столу, к экрану телевизора и видеомагнитофону. Рядом с ним лежала стопка кассет, которые передал ему доблестный сержант Малерба. Каларно вставил очередную пленку и нажал кнопку «пуск». Изображение заполнило экран. Все та же искаженная перспектива коридора четвертого этажа здания суда. Человеческие фигуры, возникающие ниоткуда и в никуда исчезающие.
Одна из них должна владеть картой, которая позволит Каларно выйти из этого лабиринта. Если допустить, что выход существует.
Зазвонил один из телефонов. Ответил Де Сантис.
— Слушаю… А, привет. Что!..
Каларно остановил пленку и крутанулся на стуле. Скьяра, сидящий за компьютером, повернулся тоже.
— Где это случилось?.. — Де Сантис встретил их взгляды, продолжая слушать телефон.
— А они?.. Нет?.. Слава Богу! Что еще?.. Ладно. Да, да, я ему передам. Привет… и спасибо.
Де Сантис с кислой улыбкой положил трубку.
— Звонил бригадир Лука Бруно из оперативного центра. Слоэн — карабинеры: два — ноль.
Каларно почувствовал, как холодок пробежал по спине.
— Где и когда?
— Площадь Репубблика, станция метро, третья линия. Двое салажат его заметили и попытались задержать…
— Вот черт! — Скьяра с досадой выругался. — Только не говори, что он…
— Нет, нет, нет! — Де Сантис успокаивающим жестом поднял руку. — Он только набил им физиономии, хотя они были вооружены до зубов.
— Дилетанты, — усмехнулся Скьяра, — ладно, по крайней мере, он вылез из норы. Что скажете, шеф?
Каларно, затаивший дыхание на время диалога, выдохнул.
— Что делал Слоэн на третьей линии?
— Карабинеры еще не закончили опрашивать свидетелей, но уже ясно, что таинственная барышня с рыжими волосами стояла на стрёме, в то время как он пытался сделать фотографии в одной из кабинок моментального фото.
— Фальшивые документы, — Каларно кивнул и вернулся к экрану. — Должно быть, решил… Твою мать!
Второй раз за утро Скьяра и Де Сантис бросили свои занятия и склонились над экраном. Даже Палмьери вскочил с раскладушки.
В зоне обзора телекамеры появился человек. В руке он держал чемодан из анодированного алюминия. Тот же самый чемодан, в котором была винтовка «хеклер и кох». Человек подошел к двери комнаты Д-411, достал ключ и открыл дверь.
Увиденное не удивило Каларно. Казалось, он уже знал это. Может быть, реальность была перед его глазами с самого начала, но он отказывался ее замечать. Вероятно, потому что она была слишком невероятной, чтобы признать ее.
Скьяра, Де Сантис и Палмьери смотрели на экран, как будто это таймер, отсчитывающий последние секунды перед взрывом.
— Опять этот сукин сын, — прошептал Скьяра. — Этот паскудный сукин сын!
Грязный писака вытащил тебя на обложку, Кармине Апра, он же тебя и похоронил. Каларно нажал кнопку обратной перемотки.
Человек, стоящий на пороге комнаты Д-411, человек, который пронес оружие убийства в здание суда, был Сандро Белотти.
26.
Интерьер бара был оформлен в классическом стиле арт-деко тридцатых голов.
Полированное дерево, бакелит, маленькие круглые столики со столешницами из белого мрамора, бра из кованого железа, мозаика стекол. Этот бар был одним из немногих в этом городе, от которого Ремо Дзенони никогда не уставал.
Во-первых, здесь всегда было полно телок. Особенно таких, у которых водились денежки, имелись квартиры и готовность к приключениям. Все было просто в этом баре, все non problem, amigo. Бармены не ждали просьбы наливать один коктейль за другим. И всем было наплевать, если тебе приспичило уколоться или нюхнуть кокаина.
Ремо уселся в баре сразу же после обеда и вбрасывал в себя одну за другой порции водки со льдом. Ему уже удалось расстегнуть пуговички на блузке одной симпатичной телочки лет шестнадцати, блондинки с парой сисек не хуже, чем у этой сучки Лидии Доминичи. Но только подошел момент спросить телефончик, как начались проблемы. Девка начала задавать кучу вопросов. И кто ты такой? И чем занимаешься? И кто разбил тебе нос и подвесил фонарь под глаз? Не из тех ли ты, кто притягивает несчастья? И не женат ли ты? Не подрался ли с каким-нибудь ревнивым мужем?… Кончилось все тем, что девка втихаря свалила, оставив его в мудаках, к тому же, ему пришлось заплатить за ее выпивку. Еще один удар по и без того говенному настроению, за которое надо благодарить эту стерву Лидию…