А однажды на лекции мне задали такой вопрос: семья — это формальная группа или неформальная? Ответить оказалось очень не просто, даже если иметь в виду нашу современную советскую семью.
Встретились двое, полюбили друг друга. Свидания, встречи, разговоры без конца, из которых неумолимо следует вывод: жить друг без друга невозможно. (Пока все развивается по механизму неформальных связей и отношений, и пара на лавочке в парке — явно неформальная группа.) Но вот после этого исторического решения и он и она вдруг очень четко осознают, что «любовь — не вздохи на скамейке и не прогулки при луне». Это еще и заявление в загс, и размышления о жилплощади, и… вообще, оказывается, существует кодекс о браке и семье, строгие пункты которого не очень похожи на сонеты Петрарки…
Любовный союз после брака уже есть семья — группа, где этот союз дополнен (а может быть, урезан?) формальной структурой. Впрочем, так не всегда было и, видимо, не всегда будет.
«Часто говорят, — читаем мы в книге Юрия Рюрикова „Три влечения“, — что грядущее идеальное общество будет расти на основах, которые в принципе похожи на основы первобытного коммунизма, но, конечно, на ступень выше. Так, например, обстоит дело с общественной собственностью, которая была в первобытные времена, с отсутствием частной собственности, государства, классового разделения труда, пожизненного закрепления человека в рамки узкой профессии… Через „отрицание отрицания“ человечество может снова вернуться к этим старым фундаментам».
Может быть, такие же «повторения, но на более высоком витке спирали, будут и с семьей, может быть, какие-то принципы древней семьи возродятся и в будущем».
«Нынешний брак, — продолжает Рюриков, — стоит на трех китах — это и экономический, и юридический, и духовный союз; первобытный брак не имел под собой юридического фундамента, часто он не был и экономическим союзом. Будущий брак — в этом его качественное изменение — из всех основ нынешнего брака сохранит, видимо, только одну духовную».
Конечно, если история развития брака и семьи пойдет «по Рюрикову», можно будет с уверенностью сказать: семья — группа неформальная Но… кажется, мы опять попали на горячую точку, и аудитория разделилась на сочувствующих, сомневающихся и возмущенных.
Только безразличных, пожалуй, нет. А вот возмущенных и несогласных, кажется, довольно много. И это не удивительно.
Когда речь заходит о вещах хорошо знакомых, близких и значимых для каждого, о предметах, где у каждого человека есть уже давно сложившиеся мнения, представления и чувства, очень трудно бывает рассуждать академично: спокойно приводить доводы «за» и «против», хладнокровно взвешивать плюсы и минусы различных точек зрения. Оппоненты быстро возбуждаются, чаще взывают к чувствам, нежели к логике, а порой, как говорится, «переходят на личность».
Так нередко случается, когда новая информация противоречит сложившимся взглядам, привычкам, симпатиям и нередко переживается человеком как чувство неприятного напряжения (психологического дискомфорта), от которого человек стремится избавиться. Впрочем, освободиться от этого состояния можно по-разному. Можно, например, вовсе не обращать внимания на факты, как говорится, закрывать на них глаза: «Слышать ничего об этом не хочу», и точка; или преуменьшить значение фактов и сведений, которые вызывают диссонанс. Или, и к этому мы рано или поздно приходим, изменить свои прежние взгляды.
Различаются группы и по количеству членов. Нижний предел ясен — не меньше двух человек. А какова верхняя граница?
Малая группа потому и называется малой, что не должна быть слишком большой. Не более 30–40 человек. Школьный класс еще можно считать малой группой, хотя внутри такой многочисленной «малой» группы неизбежно появляются более мелкие структурные единицы.
Между всеми одноклассниками все-таки возможен более или менее тесный взаимный контакт, а это одна из главных особенностей группы.