Может быть, эти клетки складываются в единую нервную систему? Для обоснования этого положения Шовен проводит интересную аналогию. В улье, рассуждает он, живет от 60 до 70 тысяч пчел, значит, столько же мозговых центров. Известно, что элементы памяти больших электронных вычислительных машин состоят из ферритовых колец, соединенных между собой чрезвычайно сложным образом. Предположим, что инженер, которому поручили сконструировать такую машину, имеет лишь одно ферритовое кольцо — он ничего не может сделать. Будь их десяток или сотня, он не был бы ближе к цели, а вот если их дать ему несколько тысяч, он, соединив кольца надлежащим образом, сможет создать из них орган машинной памяти. Количество перешло в качество. Тысяча элементов приобретают ценность и значение, какими ни в коей мере не обладали ни десяток их, ни сотня. Предположите теперь, говорит Шовен, что у маленьких ферритовых колец выросли ножки, что они умеют передвигаться и что они лишь в особых случаях соединяются и образуют единое целое, вы получите машину, во многом сходную с пчелиной семьей.
Мне вспоминается фантастический роман, где среди различных типов внеземных цивилизаций описывается цивилизация, моделью для которой послужила, наверное, эта гипотеза. Миллионы отдельных существ (их даже как-то боязно называть людьми) связаны телепатически в единую систему. Для каждого из них нет ни своего особого счастья, ни своей судьбы. Понятия жизни и смерти в нашем представлении для них тоже не существуют.
Жутковатая картина! И в то же время чем-то очень знакомая. В годы войны я видел серию сатирических рисунков под общим названием «Что остается немецкому солдату»: думает за него Гитлер, говорит за него Геббельс, ест за него Лей, штурмовик спит с его женой… Солдату предоставлено право умереть за «третий рейх». Воплощенная коричневая мечта фашистских диктаторов…
Читая работы по математической социологии, которые наполнены формулами, графиками и таблицами, можно неожиданно столкнуться с рассуждениями о жизни… птичьего двора, где задорные петушки бодро клюют друг друга, даже не подозревая о том, что стали объектом математической теории.
Оказывается, на птичьем дворе существует довольно жесткая иерархия господства и подчинения, определенная структура стаи. Эта структура устанавливается в результате постоянных турниров между обитателями курятника. Кто-то из участников соревнования оказывается более ловким из всех. Этот победитель получил наименование «альфа». «Альфа» клюется направо и налево, его же не клюет никто!
Но возможна линейная и треугольная иерархия. При линейной — «альфа» властвует над всеми остальными, особь Б, которая тоже заняла призовое место, подчиняется «альфе», но клюет особь В, особь В терроризирует стоящих ниже себя, и все клюют «омегу», занявшую последнее место в отборочных соревнованиях. Однако бывает и более сложная структура власти: А доминирует над Б, Б над В, а В… снова над А.
Статус этот не пожизненный. Если переместить цыпленка в другую группу, его положение в турнирной таблице может измениться. Описаны случаи, когда одна курица, побывав в пяти группах, последовательно занимала места 2, 6, 2, 4 и 7-е; другая в тех же группах занимала места 1, 5, 1, 5 и 6-е. Поражает то, с какой быстротой устанавливается и как точно потом поддерживается субординация. Достаточно курице проводить в каждой группе по одному часу ежедневно, и ее здесь будут не только признавать, но и обращаться с ней согласно занимаемому ею в этой группе положению.
Что же обеспечивает «альфе» ее привилегированное положение? Известный этолог (этология — наука о поведении животных) Конрад Лоренц считает, что в поддержании «порядка клевания» решающее значение имеет не только физическая сила, но также смелость, энергичность и даже «самоуверенность» отдельных особей.
Конрад Лоренц провел любопытные наблюдения за жизнью стаи галок. Оказывается, здесь споры из-за «места на общественной лестнице» существенным образом отличаются от разногласий на птичьем дворе, где несчастные золушки-«омеги» влачат поистине жалкое существование. У галок картина иная: особи, занимающие высокое положение, особенно сам «деспот», как К. Лоренц именует «альфу», не проявляют агрессивности в отношении к птицам, стоящим много ниже их. Зато они постоянно третируют возможных соперников: тех, кто стоит вместе с ними, на нижних ступеньках «пьедестала почета». Такой порядок поддерживается в стае длительное время. Но бывают и «дворцовые перевороты».