Были развешаны дополнительные объявления. Негласно обратились к епископу Сартаны, чтобы все кюре в своих проповедях, замолвили словечко о нашем строительстве. Платили даже сельским стражникам, чтобы они оповещали о стройке с барабанным боем. Шума было много — да и то мне позже рассказывали, что стражники не слишком-то старались, — а результаты самые плачевные: всего пятьдесят человек, в то время как нужно было пятьсот! Едва хватало, чтобы закончить прокладку дороги — этим они и занимались.
Гуру по-прежнему ругал все на свете. Затем ему в голову пришла гениальная мысль. Горцы на Юге бедны как церковные крысы. Кормят их лишь козы, каштаны да репа. И при этом женщины отличаются удивительной плодовитостью, и детей у них великое множество. Были посланы грузовики, они объехали долины и возвратились нагруженные невысокими смуглыми людьми, длинноволосыми, в кожаных шляпах, надвинутых на глаза. В какие-нибудь десять дней поселок заполнился молчаливым народом, вид у всех был несколько ошеломленный. Их быстро побрили, отмыли в душах и обрядили в оранжевые комбинезоны компании. Гуру потирал руки и важничал, точно командовал полком. Разве что не щелкал каблуками, докладывая о своих успехах на ежедневных совещаниях администрации стройки.
— Ну, теперь порядок, народу у нас достаточно, — заявил он как-то вечером.
— Отлично, — сказал Дюрбен, — поздравляю вас. Значит, мы можем приступать.
— Когда вам будет угодно.
— Прежде всего соберем старших мастеров.
— Отлично.
— А третий экскаватор прибыл?
— Да.
— А машины с цементом?
— Пришли сегодня утром.
— Прекрасно! А хорошие ли работники эти горцы, Гуру?
— Они неотесанны, диковаты, но парни крепкие и, говорят, работают здорово. Правда, чувствуют себя скованно в новой одежде, но попривыкнут!
— Надеюсь.
Совещание проходило весьма оживленно. Один за другим сыпались вопросы и ответы, всех охватило необычайное возбуждение, какое-то опьянение, это заметно было по жестам, по взглядам, и я тоже постепенно поддался общему настроению. Я подумал: дохнул свежий ветер. После долгих недель подготовки, топтания на месте, порой горьких разочарований мы почувствовали себя наконец на пороге больших свершений. Дюрбен и сам был взволнован: я угадывал это по его голосу, по его улыбке.
— Значит, все подготовлено. Завтра собираемся здесь. Послезавтра приступаем. На рассвете!
Его слова покрыли восторженные крики «ур-ра». Да, в самом деле, кажется, ветер переменился.
Что касается ветра, то на следующее утро нас ожидал сюрприз. Поднялся ураган. Море вспенилось, над дюнами поползли свинцовые облака. С юга дул сильный ветер, вздымавший тучи песка. Проснувшись, я услышал, как песчинки барабанят по стеклу. Террасу уже покрывала тонкая серая пленка, а в палисаднике намело песчаную гряду. Я высунулся из дома и сразу задохнулся, песок забился мне в нос, пришлось прикрыть лицо воротником куртки, как это делают жители пустыни.
Дюрбен был уже в конторе и, стоя у окна, смотрел, как неистовствует ураган. Услышав мои шаги, он обернулся.
— А, это вы! Видели, что делается? Не везет нам.
— Ну, это не так уж страшно.
— Конечно, но и работу не облегчает. Кстати, когда выравнивали грунт, вырвали траву, и теперь, вполне естественно, ветер разносит песок. Придется укреплять грунт в ходе строительных работ.
— Что ж, посадим для укрепления почвы песчаный колосняк и тамариск.
— Хорошо.
Вошли старшие мастера и, сняв каскетки, стали трясти головой, хлопать себя по плечам, словно вырвались из снежной бури.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал Дюрбен. — Так вот, сегодня нам нужно создать бригады строительных рабочих…
Из-за воя ветра ему приходилось почти кричать.
После обеда ураган утих, и нам надо было только расчистить песок у своих порогов. А потом мы об этом и думать позабыли.
По правде говоря, мысли наши были заняты другим. Бригады были созданы и укомплектованы, людей в общих чертах ознакомили со стоявшими перед ними задачами, и строительные работы, дотоле сводившиеся к выравниванию почвы и прокладке дорог, внезапно оживились. Равнина, выутюженная гусеничными тракторами, заполнилась людьми и машинами. Особенно красочное зрелище являли собой огромные экскаваторы, и когда я, оторвавшись от своих бумаг и книг, приходил на строительную площадку проверить на месте, как выполняются поставки, то на мгновение останавливался, чтобы полюбоваться ими. Высоко в кабине крошечный рабочий с лицом, скрытым стеклами очков, в кожаных перчатках, виртуозно манипулировал рычагами: повинуясь ему, машина разверзала огромную железную пасть, которая, сверкнув на мгновенье на фоне неба, с глухим стуком вонзала свои зубы в землю. Она представлялась мне каким-то хищным зверем, готовящимся схватить свою жертву. Фыркая, изгибаясь, вздымаясь на дыбы на своих гусеницах, она вгрызалась в землю, но вот ее пасть взлетала вверх, захлебываясь песком, и высыпала его в гигантские грузовики с колесами выше человеческого роста. Два таких чудовища рыли котлован под фундамент первой пирамиды, а третье, стоявшее на берегу, вычерпывало бухту, где предполагалось создать порт. Тяжелая морская землечерпалка, прибытие которой задержалось на два дня из-за урагана, наконец встала на якорь в фарватере бухты и изрыгала потоки грязи на мол. Повсюду хлопотали оранжевые карлики в касках, с тачками, лопатами, с досками от опалубки. Приступили к работе и мерно вращавшиеся бетономешалки.