- Золотой значит... Кто принесет лестницу, плачу серебрушку, - обратился к толпе дед.
- Две серебрушки, и я мигом туда и обратно. Вашей милости даже ждать не придется, - выступил вперед долговязый парень.
- Э-э-эй! Не надо никого посылать, берите табурет, ваша милость! - залебезил сторож.
- Жадность - это порок и потому наказуем, - назидательно изрек Дед, поведя указательным пальцем. - Дуй парень за лестницей.
- А еще о жадности рассуждаете, ваша милость, а сами-то паршивую монету пожалели для бедняка. Сторож сплюнул со злости и скрылся в своей конуре. Магов двое, в случае неудачи поживиться не удастся, и надо было этому верзиле здесь околачиваться.
- Ну, если для тебя золотой паршивая монета, то ты не такой уж и бедняк... А вот и парень! Молодец, быстро сбегал. Мне нравятся расторопные люди, а потому вот тебе три серебрушки.
Старикан в каморке поперхнулся и закашлялся.
- Премного благодарен, ваша милость! - поклонился парень.
- Где лестницу взял? Не украл, надеюсь?
- Что вы, ваша милость, красть не приучен! Я тут, в трактире случайной работой перебиваюсь, помогаю - принеси, подай, посторожи. Там моя сестра работает, а я присматриваю, чтоб не обидели. Красавица она у меня. Вот лестницу взял на время, надобно вернуть. Куда ставить-то?
- Вон, моему ученику отдай! Аллари принимай заказ!
- Отлично, - я оторвался от рассматривания ворот. - Давай сюда. Дальше я сам.
Осторожно прислонил лестницу под нижним краем таблички. Стоит не качается, магией не бьет, и я ступил на первую ступеньку. Постоял, все тихо. Идем дальше. Снизу на меня с любопытством взирала уже достаточно большая толпа. Оказавшись вровень с табличкой, я принялся изучать ее крепление.
Так я и думал. Никакой магии, допотопные винты с изъеденной шляпкой. Придется постараться чтоб отвинтить. Смазать бы их.
- Эй парень, а плошку масла принести сможешь?
- Так купить все можно, ваша милость, только придется платить и за посуду. Трактирщик так просто не даст.
- Держи, - я бросил парню четверть золотого, - мне нужна тряпка и плошка масла, любого, хоть прогорклого, сдачу оставь себе.
- Я мигом, ваша светлость, - поймал на лету монету парень. У него выдался лучший день в жизни. Не думал, не гадал, а вмиг разбогател, теперь и на приданое сестры будет, что отложить.
- Ого, ученик-то подрос за полчаса с милости до светлости. Ты что задумал, поделись?
- Многолюдно здесь как-то для исповеди. Не находишь?
- Что да, то да! Иногда и ты прав бываешь, внучок.
Я принялся копаться в загашнике, разыскивая подходящий предмет на роль отвертки. Вот кинжал подойдет, концы перекрестия плоские серповидные и по размеру самое оно. Как раз и парень подоспел. Взяв тряпку и масло полез опять на лестницу. Народ волновался, но не расходился. Необычно, вместо магии маг на лестнице торчит. Чудит его светлость маг. Что-то будет!
Обмакнув тряпицу в масло, я протер винты и очистил их от грязи. Неожиданно в голове раздался тихий едва различимый голос: - Конец нашему заточению! Давай, давай, заждались уже, господин!
Я чуть с лестницы не сверзился. Что это сейчас было? Отвлекающий маневр? Не обращая больше внимания на голос, я сосредоточился на отвинчивании винтов.
Пока пыхтел и возился почти стемнело. Наконец последний винт выпал из гнезда. Я медленно снял табличку и стал спускаться. Тишина стояла, как на кладбище в полночь. Как только я убрал лестницу, ворота поддались и начали открываться внутрь, волоча по дорожке огромный замок, оставшийся на левой створке.
Все стояли как громом пораженные. Один только хитрован опомнившись первым и растолкав зевак, во всю прыть кинулся в открывающийся проход. Через секунду сработал инстинкт толпы и вслед за ним ломанулись все остальные. Даже сторож выскочил из своего убежища. Мы, дед, я и парень с лестницей едва успели отскочить в сторону.
Еще секунда и над площадью пролился дождь из вопящих человеческих тел.
Первым, на изрядном расстоянии от ворот, на мостовую шлепнулся хитрован, на него спикировала вся остальная толпа, образовав изрядную кучу и как апофеоз на вершине распластался скулящий пес с оборванным поводком.
Чертыхаясь и потирая бока куча-мала начала расползаться в разные стороны. Несколько тел, в том числе и хитрован остались лежать на брусчатке. Сторож, которому посчастливилось приземлится в числе последних, немедленно развил бурную деятельность. Сосчитал тела и принялся дуть в свой свисток, между тем оттаскивая более прилично одетых горожан к своему закутку, по дороге как бы невзначай роняя жертву, если та начинала подавать признаки жизни. Не надеясь на честность собутыльников и видя закат своей карьеры, сторож был намерен урвать свой куш на безбедную старость по полной.
Дед веселился вовсю. - Думали на чужом горбу в рай въехать? Ха-ха! С магией шутки плохи, поделом вам досталось, - словеса так и сыпались из него. - Неча поперек батьки в пекло лезть! Привыкли жар чужими руками загребать, по делам и расплата!
- Бедная собачка, иди сюда хорошая моя, я тебя пожалею, - засюсюкал Дед подзывая очумелого пса. - Пострадала из-за нерадивого жадного хозяина, да? Ай-я-яй!
Пес с минуту ошалело таращился на Деда, завороженный его голосом, потом подпрыгнул на месте, поджал хвост и с воем припустил вдоль улицы, только его и видели.
- Люди добрые, глядите до чего довели бедную животину! А все почему? Взыграла жадность до халявы!
- А ты вот что, паря, - перевел Дед свое внимание на парня с лестницей. - Честные слуги мне по нраву, так что адресок оставь, где искать тебя ежели нужда припрет.