— Ну, тень сама по себе живет только в сказках, — протянул Лямин. — А в жизни всегда есть человек, который ее отбрасывает.
— Ты, Виталий Сергеевич, давай без философствований, — осадил его Рокотов. — Ситуация у нас крайне паршивая.
— Паршивая, — согласился Лямин.
— Если то, что мы услышали, — правда, то все обстоит гораздо, гораздо хуже, чем думалось. Груз «СК-8» находится в руках торговца оружием. И не какого-то рядового бандита, а человека, который сумел запугать всех полевых командиров. Атакуя нашу колонну, он прекрасно знал, что хочет получить. И он это получил.
— Значит, теперь он попытается это продать, — предположил Уколов. — А поскольку на Кавказе продавать некому, он решит выйти на мировой рынок торговцев оружием.
— Вот-вот, — кивнул головой Рокотов, — именно на мировой рынок. А значит, секретное российское оружие огромной разрушительной силы попадет в руки любого террориста, у которого хватит на него денег. И тогда мир не отделается 11 сентября. Они все взорвут.
— Значит, надо сделать так, — Уколов потер переносицу, — чтобы этот Эмир-хан вышел на нашего человека.
— На одного он уже вышел, — генерал Рокотов недовольно посмотрел на Уколова. — Кого предлагаешь?
— Кремнева. Только он сейчас не в Москве.
— Кремнева? — Рокотов перевел взгляд на Лямина. — А ты, Виталий Сергеевич, что думаешь?
— Кремнев — подходящая кандидатура, — пожал плечами Лямин. — Много работал на Кавказе, имеет там свою агентурную сеть. Кроме того, в молодости специализировался по Ближнему Востоку. В совершенстве знает турецкий, вполне сносно арабский.
— Хорошо, Николай Георгиевич, — кивнул Рокотов. — Значит, завтра утром вместе с Кремневым ко мне в кабинет. Как ты его достанешь, твое дело. Свободен, — он перевел взгляд на Лямина. — А ты, Виталий Сергеевич, еще задержись на минутку.
Рокотов дождался, пока за полковником Уколовым закроется дверь, и посмотрел на Лямина.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь?
Лямин снял свои золотые очки и начал тщательно протирать стекла.
— Я думаю, что такие люди, как этот Эмир-хан, сами с потолка не сваливаются. Здесь чувствуется школа. И школа очень серьезная.
— Вот и я так подумал, — согласился Рокотов. — Как думаешь, может быть бывшим нашим?
— Все может быть, — неопределенно протянул Лямин, — хотя я прикидывал, никто пока на ум не пришел.
— Вот этим и займись. Прикинь еще. Прикинь как следует. Проверь всех наших агентов, особенно погибших. Информатор говорил, что Эмир-хан появился в регионе пару лет назад. Проверь, какие были операции. В первую очередь, на Ближнем Востоке и в Южной Америке. Может, на что и наткнешься. В любом случае, если Эмир-хан имел отношение к нашему ведомству, то это был не рядовой агент.
— Придется попотеть.
— Работа у нас такая, Виталий Сергеевич, — усмехнулся Рокотов. — Нам в ближайшее время всем придется попотеть.
Глава пятая
Егор Кремнев шел по тайге уже третьи сутки. Проклятый шатун явно играл с ним, уводя вглубь тайги и выжидая момент, когда можно будет напасть.
За все три дня медведь не дал Егору приблизиться ни на шаг, но в то же время и не пытался удрать. Кремнев постоянно чувствовал его незримое присутствие.
Егор остановился, достал фляжку и начал отвинчивать крышку. Потом завинтил обратно.
— Не стоит, — сказал он сам себе. — Может быть, позже. Перед сном.
Впрочем, пить уже и не хотелось. Таежный воздух быстро ставит на место мозги городского жителя. Такова его особенность. Хотя этот расчудесный воздух отнюдь не мешает спиваться многим поколениям местных жителей, включая настоящих таежных охотников.
Эти же самые слова неделю назад сказал Егору полковник Уколов.
Кремнев тогда только вернулся с последнего задания. Чертова Франция!
С задания, в котором погибла Анна.
Вернувшись в Москву, Егор заперся в своей квартире, отключил телефоны и три дня не показывался на улице.
Три дня наедине с водкой и собственными воспоминаниями.
За это время он перебрал все варианты, при которых Анна могла бы остаться жива. Он придумал тысячи таких ситуаций.
Но факт оставался фактом.
Анна погибла. Спасла ему жизнь, а сама погибла.
Он вспоминал их постоянные пикировки, и единственный поцелуй на «Перевале-6», и те слова, которые он так и не успел ей сказать.
И от этого становилось еще горше.
На четвертый день, когда Егор сидел перед очередной бутылкой и ковырял вилкой подгоревшую яичницу, в дверь позвонили.
Приехал Уколов.