Только что он думал совсем о другом. Очевидно, голос сейчас ему не повиновался.
— Воды.
«Может, я умираю? — подумал Егор. — Как это пишут в книгах? Тело еще дышит, а душа уже отлетела».
— Стой! — раздался гортанный окрик.
Кремнев отметил про себя, что крикнули по-арабски.
Колонна остановилась.
Он услышал приближающиеся шаги и попытался повернуть голову.
Он не увидел лица подошедшего к нему человека.
— Очнулись?
Но он узнал голос.
— Пить, — попросил Кремнев.
— Конечно, вы же мой гость.
Человек открыл фляжку и поднес к губам Кремнева.
Егор опять попытался повернуть голову набок, чтобы хоть несколько глотков живительной влаги попали в горло.
Эмир-хан убрал фляжку.
— Много пить сейчас не стоит.
Он присел на корточки, чтобы видеть лицо Кремнева, и заглянул ему в глаза.
— Вы серьезно ранены, потеряли много крови. Но не беспокойтесь, в лагере вас перевяжут. Если, конечно, по дороге вы не умрете.
— Отвяжите меня. Или, может, вы боитесь, что я убегу.
Эмир-хан усмехнулся.
— Я не боюсь, что вы убежите. Я боюсь, что вы свалитесь с лошади. И тогда нам придется привязывать вас обратно. А это задержка времени. Поэтому придется потерпеть до лагеря.
— А долго еще до лагеря?
— Долго.
Эмир-хан встал.
— Саид, — приказал он едущему впереди Кремнева боевику. — Если будет просить пить, дай.
Шаги стали удаляться.
Спустя минуту отряд двинулся дальше.
Они ехали практически целый день. Практически все это время Кремнев провел без сознания.
Несколько раз он приходил в себя и просил пить. После этого он снова проваливался в забытье.
К нему приходили разные образы. Он видел Анну, дядю Матвея, полковника Уколова, Кемаля. Подростков, которые пытались наехать на него на набережной.
Но чаще всего он видел одну сплошную черноту, которая иногда окрашивалась в красный цвет.
Следующий раз он очнулся, когда его начали стаскивать с лошади.
Боль усилилась.
Мутным взглядом Кремнев смотрел на бородатые лица боевиков, говорить у него уже не было сил.
Его принесли в санитарную палатку.
Адская боль, когда доставали пулю.
Туго забинтованное плечо.
Потом его подхватили под мышки и потащили куда-то через весь лагерь.
Он увидел большую яму, прикрытую деревянной решеткой. Один из тащивших его поднял решетку, второй столкнул Кремнева вниз.
Он ударился о землю и снова потерял сознание.
— Вы живы?
Кремнев услышал это во сне, или к нему действительно кто-то обращался?
Голос звучал испуганно.
И голос был женский.
— Вы живы?
Кремнев медленно открыл глаза.
Была глухая ночь, прямо над собой сквозь прутья решетки он увидел звездное небо.
Потом на фоне этого неба появилось расплывчатое женское лицо.
— Эй, вы пришли в себя?
Она говорила шепотом.
Картинка сделалась четче, и он разглядел лицо девушки, насколько это было возможно сделать при свете звезд.
— Пить хотите?
Кремнев еле-еле кивнул головой.
— Сейчас.
К его губам поднесли фляжку. Он сделал несколько жадных глотков. Сознание сделалось четче.
— Вы кто?
— Меня зовут Мэри, — зашептала она. — Я боялась, что вы умрете. Вы так стонали.
Кремнев попытался сесть, но раненое плечо заболело с новой силой.
— Лучше лежите. Вам не стоит сейчас лишний раз двигаться.
— Вы что, медсестра?
— Нет, я журналистка. Из Англии.
— А здесь вы что делаете?
— Так же, как и вы, в плену. Но это долгая история.
— Боюсь, я сейчас не смогу ее дослушать до конца, — Кремнев почувствовал, как у него слипаются веки. — Мне надо поспать.
Уже сквозь сон он услышал голос Мэри. — Как вас зовут?
Кремнев не ответил.
Он проснулся утром. Во всем теле чувствовалась слабость, но стало немного лучше.
Мэри сидела в противоположном конце ямы, обняв обеими руками колени, и смотрела на него.
— Привет.
Теперь при свете Кремнев смог разглядеть черты ее лица. На вид лет двадцать пять, волосы темные, короткая стрижка, но за последнее время волосы явно отросли.
— Привет.
Кремнев приподнялся и тоже сел, упершись спиной в стену ямы.
— Давно вы здесь?
— Три месяца и четыре дня.
— И как ощущения?
Она не ответила.
— Простите, я не хотел вас обидеть. Просто не ожидал, что окажусь в компании.
Она тряхнула головой.
— Я не обиделась. Меня зовут Мэри.