— Что делать?
Боевик лениво поднял на него глаза.
— Что хочешь, то и делай.
— То есть как?
— Таков приказ Эмир-хана. Теперь в яме ты будешь только ночевать. В остальное время можешь гулять, где хочешь, — он ухмыльнулся. — Можешь даже попробовать сбежать.
Кремнев сглотнул.
— Передай спасибо Эмир-хану.
— Передам, передам.
Кремневу зверски захотелось курить.
— Дай закурить.
— Конечно.
Боевик достал из кармана пачку и протянул Кремневу.
— Бери всю, у меня еще есть. Зажигалка есть?
— Нет.
Из кармана появилась зажигалка.
— Тоже бери.
— Спасибо.
Кремнев прикурил и жадно затянулся.
Несколько секунд он, закрыв глаза, наслаждался знакомым ощущением.
«Нет, курить я все-таки бросать не стану, — подумал Кремнев. — И черт с ним, что вредно».
Взглянув на конвоира, Кремнев понял, что тот не нацелен на дальнейшую беседу. С закрытыми глазами тот сидел, подняв лицо вверх к зимнему солнцу.
Первым делом Кремнев решил осмотреться. Минуту подумав, он понял, что вначале надо предупредить Мэри об изменении его охранительного режима. Если он пойдет осматриваться, то на это может уйти весь день, и что тогда ей останется думать? Что его расстреляли?
С его стороны это было бы просто свинством.
Неторопливым шагом Кремнев направился к яме. По дороге он осматривал лагерь, даже не пытаясь скрывать своего интереса.
Он бы скорее вызвал подозрения, если бы стал делать вид, что происходящее вокруг его совершенно не волнует.
Лагерь располагался на территории, примерно равной территории футбольного поля, и был прекрасно вписан в местный горный ландшафт.
Покрытые маскировочной сеткой палатки так удачно сочетались с горными выступами, что с первого взгляда их трудно было заметить, даже находясь рядом.
Практически у каждой палатки сидело несколько боевиков, занимавшихся самыми разнообразными делами — кто-то играл в нарды, кто-то в электронные игры, кто-то читал, а кто-то, как его недавний конвоир, просто курил, глядя в небо.
Проходя мимо них, Кремнев не встретился ни с одним взглядом, но как только они остались позади, Кремнев спиной почувствовал, что несколько десятков пар глаз пристально за ним наблюдают.
«Пора привыкать, — сказал сам себе Кремнев. — Теперь ты даже поссать не встанешь, чтобы за тобой кто-то не смотрел».
Он дошел и заглянул вниз.
— Мэри.
Она подняла голову. Увидев Кремнева, да еще и без охраны, она резко вскочила на ноги.
— Что, уже бежим? — шепотом спросила она.
— Да нет, ты что.
— А почему ты тогда без охраны?
— Для меня самого это неожиданно, — признался Кремнев. — Эмир-хан сказал, что я теперь могу возвращаться в яму только на ночевку.
— А я?
— Про тебя ничего не говорили.
— Помнишь, ты обещал, что один не уйдешь? — опять зашептала она.
Кремнев почувствовал досаду.
Вот так всегда: захочешь сделать что-нибудь хорошее для другого человека и притом бескорыстно, а тебя тут же начинают грузить.
— Да не собираюсь я пока никуда убегать, — сказал Кремнев. — Но ты же понимаешь, что мне надо как минимум осмотреться. Поэтому сиди тихо.
— Ладно, — она уселась на землю.
— Не скучай.
Мэри не ответила.
Лагерь был окружен горами, и во все стороны от него разбегались несколько узких тропок.
Кремнев решил обследовать их все.
Вскоре он убедился, что самому это сделать невозможно. Тропки петляли, раздваивались, и Кремнев понял, что если пойдет дальше, то элементарно заблудится.
Одна вообще вывела его к ущелью, по дну которого бежала узкая речка.
Пришлось возвращаться обратно в лагерь.
В лагере к этому времени начало пахнуть едой. У Кремнева возникла мысль, пойти поздороваться с Фаруком. В конце концов, за исключением Эмир-хана и Мэри, он был здесь единственным, кого Кремнев знал.
Он бы с большим удовольствием попробовал поговорить с Эмир-ханом, но тот не показывался, а возвращаться в яму пока не хотелось.
Кремнев пошел на запах еды и вскоре оказался в небольшой пещере.
В глубине пещеры горел костер, над которым висел большой котел. Рядом с котлом суетился Фарук.
Судя по запаху, он готовил свою традиционную кашу с тушенкой.
— Привет, Фарук.
Фарук сосредоточенно посмотрел на Кремнева, будто пытаясь вспомнить, кто это такой. Потом кивнул.
— Здравствуй.
Как Кремнев и ожидал, той широкой улыбки, с которой Фарук приветствовал Мэри, не последовало.
Но идти все равно было некуда.