— Чем больше непонятного, тем сильнее страх. Люди боятся того, чего они не понимают. К тому же это так удачно сочеталось с мусульманскими обычаями.
В любом случае мой расчет оправдался. По Кавказу поползли слухи о зловещем Эмир-хане, засевшем глубоко в горах и наводящем ужас на всю округу.
Но была еще одна проблема, которую предстояло решить.
В моем отряде было слишком много людей, знавших меня по отряду Карима. И я не хотел, чтобы эта информация вышла за пределы моего отряда. Я стремился к тому, чтобы имя Эмир-хана было окутано тайной. Никто не должен был знать, кто это такой.
Поэтому постепенно я стал избавляться от этих людей, параллельно вербуя новых.
На развязывание Великой Кавказской войны группе Карима была выделена впечатляющая сумма, поэтому недостатка в средствах у меня не было.
Через некоторое время в моем отряде практически не осталось людей, знавших Карима.
Последним таким человеком был Шайтан. В свое время я спас ему жизнь, и с тех пор он был лично мне предан. Терять его мне было жалко, хотя рано или поздно я бы избавился и от него.
Но тут появился ты и оказал мне свою вторую услугу.
— Я не ослышался, — переспросил Кремнев. — Вторую? А когда я успел оказать первую?
— Когда дал мне повод избавиться от Мустафы. Теперь его бизнес принадлежит мне.
— Ну что же, — сказал Кремнев. — Отчего бы не помочь хорошему человеку?
Эмир-хан улыбнулся.
— Мне нравится, что в такой ситуации ты не теряешь чувство юмора. Это одно из самых похвальных твоих качеств.
— А что мне еще остается в данной ситуации?
— Тоже верно.
— Как вы узнали о перевозке секретного груза? О нем ведь знали только единицы.
Эмир-хан засмеялся.
— За долгие годы работы специальным агентом я твердо усвоил одну вещь. Не существует такой тайны, о которой знали бы только единицы. Обязательно найдется еще несколько людей, которые могут не знать всех подробностей, но при этом будут знать главное. Я стараюсь находить именно таких людей.
— Хотите сказать, что не сохранили связи с СВР? — усмехнулся Кремнев. — Что там нет человека, который работает на Эмир-хана?
— Мне понятен твой интерес. Всегда интересно узнать, кто из твоего начальства гнилая продажная сволочь. Ну, допустим, я скажу, что это твой непосредственный начальник Николай Георгиевич Уколов. Ты мне поверишь?
— Нет.
— Почему?
Кремнев вспомнил их встречу с Уколовым, когда Егор только вернулся из тайги. Уколов тогда поставил запись разговора Кирилла Байкова, и Кремнев впервые услышал об Эмир-хане.
Он вспомнил глаза полковника, покрасневшие от бессонных ночей, проведенных в стенах кабинета.
— Не знаю почему. Просто это не он.
Эмир-хан развел руками.
— Видишь, поэтому дальнейшее выяснение этого вопроса попросту бессмысленно. Некоторыми вещами я предпочитаю не делиться. Может, есть еще какие-нибудь вопросы?
Кремнев пожал плечами.
— Да нет, — он задумался. — Разве что хочу проверить одну свою догадку. Когда ваши люди убивали агента Байкова, чью голову вы так великодушно отправили в качестве новогоднего подарка в офис СВР, вы наверняка знали, что он сделал запись разговора. Каждый из нас так бы поступил. Для чего вам было нужно, чтобы об Эмир-хане узнали в СВР?
— Захотелось поиграть в шахматы со своими бывшими коллегами. К тому же я наделся, что рано или поздно, сюда доберется кто-нибудь вроде меня. Самый лучший. И я сумею переманить его на свою сторону. Самым лучшим оказался ты, Кремнев.
Идя по лагерю, Кремнев пытался привести в порядок собственные мысли и впечатления и хоть как-то их систематизировать.
Эмир-хан оказался агентом Шункаром, кумиром его молодости.
«Сбылась мечта идиота, — думал Кремнев. — Ты мечтал поработать с Шункаром, вот тебе и представился такой случай. Работай».
Но если серьезно, то из этого следовало только одно — отныне надо было быть в десять, нет, в тысячу раз аккуратней.
О Беркуте не зря ходили легенды.
Больше недели уже прошло с момента их первой встречи, а Кремневу даже на ум не пришло, с кем он имеет дело.
И не пришло бы, если бы об этом не рассказал сам Шункар.
Анализируя все сказанное Эмир-ханом, Кремнев пытался вычислить алгоритм, с помощью которого можно было бы предугадать его следующий ход и попробовать переломить ход игры.
Кремнев уяснил следующее. Эмир-хан не совершал ни одного поступка и не говорил ни одного слова просто так. Одно вело за собой другое, другое третье и так до тех пор, пока он не ставил тебе мат.