Фергюс бывал в спальне Анджелы и прежде. Уносил с собой кусочки этого дома. Шелковую блузку, извлеченную из корзины для белья. Губную помаду из сумочки Анджелы. Обрезки накрашенных ногтей с пальцев на ее ногах, найденные в ее ванной. В его собственной ванной был целый уголок, посвященный Анджеле, имелось у него и соответствующее досье. Бумажное, а не цифровое. Фергюс был болен, но не глуп. Компьютер можно взломать. Информация, которую он собрал, была взята из реального мира. Даты рождения и выдачи свидетельства о браке были получены им в архиве. Он знал, где женщина делает покупки, какого врача посещает, кто ее подруги. И из сведений, старательно собранных им, Фергюс сложил точную картину ее жизни.
Мусорное ведро в кухне Анджелы являло собой постоянный источник полезной информации. Она редко покупала полуфабрикаты, предпочитая свежие овощи и фрукты. В доме не бывало иллюстрированных журналов, но изредка попадались газеты, которые всегда сдавались в переработку. Анджела любила мыло в брусках, а не жидкое, в дозаторах. И она принимала противозачаточные таблетки. Выброшенная упаковка от них тоже была включена в досье. Значит, она не планировала заводить еще детей. Она была удовлетворена.
Подойдя к кровати Анджелы, Фергюс вдохнул ее запах. Прежде чем лечь спать, она приняла ванну. К этому времени Фергюс уже давно находился в ее доме. Проще позволить ей проверить каждое окно и каждую дверь и поверить, что все, что могло бы причинить ей вред, находится за пределами ее жилища и не может ей угрожать. Пока женщина лежала в горячей ванне и пахнущая лавандой пена ласкала ее кожу, Фергюс задернул шторы на окнах и вынул ключи из замков на задней двери. Зачем рисковать? Если он спугнет Анджелу, если она застигнет его врасплох и бросится бежать, он не должен позволить ей выбраться из дома.
Когда все было готово, Фергюс уселся перед дверью ванной и стал слушать, как Анджела напевает себе под нос. Он представлял себе, как она трет светло-зеленой мочалкой свои руки, ноги, ложбинку между грудями, шею. Он ждал, пока женщина читала книгу, которую он заметил на ее кровати, где та лежала на свежевыстиранном полотенце вместе с ее халатом. Когда до Фергюса донесся шум каскадного душа, говоривший о том, что Анджела встала из ванны, он подошел к оконной нише и спрятался за шторы, стараясь беззвучно дышать и не двигаться. Окна спальни, находящейся на втором этаже дома, были открыты, чтобы впускать прохладный ночной воздух, и Фергюс планировал закрыть их после того, как женщина крепко заснет.
Ведь если она закричит, то ее крики могут достичь слуха соседей и всполошить их. Фергюс не мог этого допустить.
Теперь Анджела наконец была прямо перед ним. Фергюсу пришлось потратить столько усилий, приближая этот момент, что он почти хотел, чтобы тот длился бесконечно. Пока не посмотрел в зеркало. Висящее на задней стене спальни напротив окна, оно отражало хорошенькую головку Анджелы, лежащую на подушке, и его, стоящего над ней. И в то время, как ее волосы блестели, полные жизни, его собственные спутанные космы начинали преждевременно седеть и поредели куда больше, чем можно представить, если тебе всего-то под сорок. В просачивающемся сквозь шторы скудном свете уличного фонаря было видно, что голубые глаза мужчины стали какими-то водянистыми и их белки покрылись красными прожилками. Но нагляднее всего была его кожа. Восковая, землистая, с зеленцой, очень нездоровая.
Фергюс Эрисс умирал.
Сколько бы времени у него ни осталось, этого не хватит, чтобы достичь всего, чего он хотел. Когда-то Фергюс мечтал повидать свет. Когда ему было двадцать с небольшим, на стене его комнаты висела карта мира. Он собирался соскребать мелоподобную краску с определенного участка этой карты после каждой своей поездки. Благодаря школьной экскурсии во Францию парень смог впервые побывать за границами Соединенного Королевства, затем последовал холостяцкий уик-энд в Амстердаме, на который Фергюса пригласил один из его друзей. Ему всегда хотелось побывать в США. Поездить по Перу. И, наконец, увидеть Великую Китайскую стену. Но теперь ему приходилось исполнять все свои предсмертные желания, не выезжая из Шотландии. На этой стадии болезни даже отдаленные уголки страны были ему недоступны.