4 Алексей Распутин
Не успели мы приехать в следующий город (билеты все проданы, полный аншлаг), как Автандил тут же принялся звонил в Москву, узнавать о действиях предводителя фонда по защите животных Мысленко. Автандил никогда не теряет времени зря, он знает, что в любой момент мне понадобится нужная информация, и не дай бог ее не окажется.
Кто-то проинформировал его, что с Мысленко состоялась беседа, смысл которой сводился к одному: «Давайте разойдемся по-хорошему», но он не унимается, продолжает угрожать мне и всей группе самой настоящей расправой. Хорош мальчик, за несколько месяцев «дружбы» со мной купил «Волгу», дом под Москвой, сделал всем своим дебилам в фонде оклады по семьсот рублей и тут же принялся за угрозы. Что ж, посмотрим, что у него из этого получится. Мальчик забывает о том, что у меня он на большущем крючке.
Автандил нервничал, думал, кого бы еще подключить к разговору с Мысленко, а я почему-то в те минуты был очень спокоен.
— Послушай, Автандил, а ты помнишь, как я в твоем присутствии давал Мысленко семьдесят штук? Он еще говорил, что нужно отблагодарить многих людей, которые дали нам крышу, взяли наши трудовые книжки в свои бронированные сейфы?
Автандил испытующе на меня посмотрел, видимо, стал прикидывать, к чему я задаю такой вопрос, потом понимающе закивал головой, конечно, он все помнит, все происходило на его глазах, я получил аванс за большие гастроли, отдал ровно семьдесят тысяч Мысленко, тот бережно. спрятал их в дипломат и укатил с ними в Москву. Он, Автандил, еще помнит, как ездил с ним в аэропорт и доставал билет. Хорошо, что я взял его в администраторы, Автандил схватывает все на лету.
— Пусть теперь ходит, жалуется, — спокойно сказал я. — И ты тоже не кипятись.
— Но по договору ты должен был перечислять им деньги, десять процентов со всех концертов…
— Да, должен был, но с чего перечислять? Они не открыли мне счета. Как я могу перечислять им деньги ни с чего?.. Лицо Автандила просветилось.
— Но он объявляет охоту на тебя, он так и сказал, — . все же не мог успокоиться Автандил.
Охота так охота. Я давно чувствую себя загнанным волком. Как это у Высоцкого: «Идет охота на волков, идет охота…»
Самую первую охоту за мной начала моя собственная судьба. Может, я и перегибаю палку, но мне кажется, что именно так и было. Погружаясь в глубины своего сознания, я вижу какие-то строения, много детей вокруг, они почти беспомощны, они долго, целыми часами кричат… Потом, уже совсем другой, повзрослевший и сегодня почти все помнивший о себе той поры), я еду в другой дом, где тоже много детей с какими-то измученными, старческими лицами. Здесь, в этом новом доме человек, черты лица которого я никак не могу вспомнить, стал называть меня Распутиным. Эта фамилия звучала как-то странно, меня все так и называли: «Распутин», будто имени никогда не существовало вовсе. Тот первый дом назывался домом малютки, я был подкидышем, меня принесла какая-то женщина и холодной осенней ночью оставила у порога этого дома. Женщину, которую называют мамой, я вспомнить не могу и сейчас, ни ее голоса, ни ее прикосновений. Сквозь стену мрака я никак не мог добраться до ее лица, даже напрягшись, закрыв глаза, не мог вспомнить ее образ. Иногда меня называли подкидышем, но это случалось редко и почти не волновало меня. Как-то уже теперь в одной из газет из-за моей же собственной дурости написали, что я подкидыш, и в разных городах ко мне приходили очень похожие одна на другую женщины, они доказывали, что они мои матери? плакали при этом и просили денег. Недавно третья из таких, совсем еще молодая, с припухшими глазами называла меня Лешенькой, говорила, что и имя и фамилия мои совсем другие, что она была вынуждена это сделать из-за своей собственной несчастной жизни. Я не стал спрашивать, где она меня оставила, в какой день (все это я прекрасно знал из своих документов), это было бесполезно, только я и в самом деле поверил, что своего ребенка она когда-то подбросила, и тоже дал ей денег и немало, на что Автандил сказал, что после получения гонорара; мне лучше раздавать деньги на паперти у церкви там сидят более достойные и в самом деле несчастные люди а не бросать их к ногам каждой потаскухи. После этих слов я его чуть не ударил, во-первых, я не знал, кто меня подбросил, иногда я сам придумывал легенду о том, что меня похитили у моей матери, а потом подкинули к дому ребенка, а во-вторых я никогда представить себе не мог, что женщина, которая меня родила, может быть потаскухой.