Он вывалил на стол кучу фотографий, я выбрал несколько из тех, на которых они выглядели своими собственными сыновьями, и мы пожали друг другу руки. Кусочек сыра, ниспосланный мне, оказался не таким уж и плохим — две штуки. Часть пойдет на долги, остального хватит на несколько недель. Да, еще день рождения у моей бывшей тещи, я сделаю ей неплохой подарок, и пускай эта стерва, моя некогда возлюбленная жена, подавится. Я бросился к машинке, продиктовал три страницы бредятины о славном юбилее, подшил к тексту фотографию и отдал ответственному.
— Поставь на семнадцатое, очень нужно, — попросил я, и перед ответственным возникли две пачки все того же «Кэмэла» (спасибо девчонке, надо ей помочь).
— Ноу проблемз! — воскликнул ответственный. Он полгода назад оставил собкорство в туманном Альбионе, сохранил английские манеры. От отечественного дерьма у него начинался жуткий кашель, и врачи угрожали астмой.
— Семнадцатого перед вами появится бутылек «Наполеона», не югославского, с толкучки, а настоящего.
— Ловлю на слове, — ответил ответственный и открыл лачку сигарет.
Теперь я могу не беспокоиться, он человек железный, все из номера вышвырнет, а материал о юбилее любимых друзей поставит, он знает, что семнадцатого у него на столе будет стоять обещанное. Ни разу мы друг друга не подводили.
Я пришел к себе и сразу же позвонил Жеке, ему хорошо, он ещё только продрал глаза, спешить ему некуда, он числится в каком-то полуподпольном кооперативе, даже получает там какие-то копейки за мелкие услуги и занимается, по его собственному выражению, «свободным предпринимательством».
Жека бодрым голосом сказал, что звонила девочка, она в восторге от вчерашнего, готова все повторить в том же духе, уже затаилась как следует в «Березке» и ждет его команды. Я возразил ему, что впереди долгий день, страшно много забот (я люблю ему иногда пустить пыль в глаза), а сейчас у меня для него приятная новость — я готов сегодня же отдать ему штуку, которую должен уже несколько месяцев.
— А вы мне нравитесь, вы будете награждены за этот шаг вечерней программой. И вообще, вы работаете, пока я сплю и вижу во сне пиво, вы зарабатываете неплохие бабки…
— Да, кое-что удалось, — ответил я небрежно и пощупал в кармане тутой сверток.
— Тогда отбросьте все ваши планы. Я выставляю обед из суммы, которую вы мне вернете.
— Есть мне не очень хочется, вот бы немного…
— Поддерживаю вас. Выходи ровно через полчаса, я за тобой заеду. Обед будет не простым… Мне позвонили. Словом, этих девчонок мой человек убедил, что раскрутить их могу только я при твоей, конечно, помощи. Можем сегодня же изучить товар.
Я вздохнул, вспомнив прежнюю нашу проваленную операцию.
— Мы ничем не рискуем. Сегодня в Москве это самая отпадная группа. Ты бы посмотрел, что на концертах делается. Пацаны шалеют.
— Ладно, заезжай, — только и сказал я.
Как-то Жека вздумал раскрутить одну группу из Тамбова. Пацаны там подобрались неплохие, мы помогли сделать несколько записей. Накануне написал об этой группе как об очередном открытии. Но она, несмотря на рекламу, провалилась. Сборы были минимальные. Я не понимал, в чем дело. Жека, заранее подсчитавший наши будущие доходы (за концерт выходило минимум штук по пять), ходил как в воду опущенный и ни о каких раскрутках больше не заикался. И вот опять…
Меня вызвал к себе замглавного, сказал, что вид у меня довольно помятый, но, к сожалению, не от работы. Последняя музыкальная полоса ни к черту не годится, он не собирается показывать ее главному, потому что все напоминает подборку для газеты «Ветеран», и то они там вещи повеселее дают.