У Чарковского рожденные в воде дети продолжали днем находиться в надежной жидкой среде вместе с матерью. Очень скоро младенцы начинали самостоятельно плавать. Глядя, как все они одинаково легко всплывают к поверхности, переворачиваются, делают вдох и снова ныряют, понимаешь, что речь идет явно об унаследованном видовом поведении, выработанном в воде, теперь переставшей быть естественной средой для человека.
Однако эти навыки необходимо развивать с самого начала. Подобно тому как определенные реакции наших детей и детенышей других животных должны своевременно стимулироваться, чтобы организм правильно функционировал, так и эта серия достаточно сложных поведенческих элементов должна включаться сразу после родов, иначе все будет стерто. Я сопоставил видеокассеты с записью опытов Чарковского и кадры столь популярных в США, совершенно независимых от его работ опытов по обучению грудных младенцев плаванию. Американские малыши, которых погружали в изначальную для вида водную среду на втором-третьем месяце жизни, беспомощно болтали руками и ногами – и камнем шли на дно! Тогда как дети приверженцев Чарковского плавают словно тюлени.
Чарковский считает, что помимо чисто физических преимуществ тренировки в воде явно способствуют развитию интеллекта детей. Думаю, в этом что-то есть. Возможно, произвольные плавательные движения адекватно включают и стимулируют умственные процессы, которые многие ошибочно полагают не зависящими от мышечной активности. Возможно, здесь налицо чрезвычайно важные связи, так что необходимо тщательное серьезное исследование. Остановлюсь на заслуживающей внимание параллели.
Установлена несомненная связь между трудностями в овладении речью и письмом и определенными пробелами в тренировке тела. А именно, если ребенок, минуя стадию ползания, учится стоять и ходить, скажем, при помощи манежика, ему труднее научиться говорить, а затем и писать. Когда же долго после «ползункового» возраста ребенка поощряют играть, ползая по полу, язык «развязывается»! Как это объяснить?
Известно, что отличающиеся живостью южане бурно жестикулируют во время разговора, да и более сдержанные северяне тоже двигают руками, когда возбуждаются. Больше того, даже у неподвижно сидящих участников дебатов замерены в кистях рук слабые токи, характеристики которых зависят от интенсивности речи.
Если ползание влияет на такую важную функцию, как речь, то не исключена и существенная связь между плавательными движениями и умственными способностями. Право же, этот вопрос заслуживает экспериментального исследования!
Когда смотришь видеокассеты с опытами Чарковского, бросается в глаза, в частности, как ловко ребенок ныряет, чтобы без всяких затруднений глотнуть молока из материнской груди. Что дает мне повод высказаться об этой отменно оформленной молочной упаковке.
Кстати о форме… Касаясь довольно объемистых, в сравнении с другими приматами, грудей женщин, Элейн Морган в своих гипотезах говорит о формах, далеких от стандартов королев красоты. Она утверждает, что ее праженщина при кормлении сажала дитя себе на колени, чтобы оно само могло дотянуться до заманчиво свисающих грудей. По мнению Элейн, круглые крепкие груди были только у молодых особей. Спрашивается, если младенец сосал лишь отвислую грудь, как же кормили совсем юные матери? Словом, нелепая идея. И опыты Чарковского доказывают, как легко ребенок находит сосок не только на воде, но и под водой. Отвислые, как уши таксы, груди некоторых женщин – одно из последствий дальнейшего сухопутного образа жизни гоминидов, на котором мы остановимся дальше. Что до отказа эволюции от формы грудей, присущей обезьянам, то, на мой взгляд, все дело в том, что большие полушария намного лучше сохраняли тепло в воде и упрощали потребление молока младенцем.
Десмонд Моррис, объясняя объем и форму грудей, седлает своего любимого конька, а именно, секс. Дескать, груди были этакой имитацией ягодиц, коими праженщина обычно (по мнению Морриса) соблазняла своего партнера. По каким-то неясным причинам люди (опять же согласно Моррису), изменив обычаю, стали совокупляться в позе «лицом к лицу». И самец настолько расстроился, не видя перед собой соблазнительных полушарий, что самке, дабы не подвергать угрозе продолжение рода, пришлось отрастить, так сказать, псевдоягодицы.