У фермы Тернера мы перелезли через развалившиеся ворота и заметили на той стороне поля корову, которая странно себя вела. Подойдя ближе, мы увидели, что голова этой молодой коровы застряла в брошенном плуге, который ржавел у дальних ворот. Корова пыталась вытащить голову, отчаянно молотя ногами, но ничего у нее не получалось.
– Если бы только я могла чуть-чуть повернуть ее голову, – сказала сестра, – она бы вылезла.
И это походило на правду, потому что корова вовсе не так сильно застряла, как ей самой казалось, достаточно было немножко повернуться, и она бы освободилась.
– Помоги мне, – сказала сестра, – давай попробуем.
Мы молча стояли – наблюдали и размышляли. Я заметила под плугом сочную зеленую траву, до которой и пыталась добраться корова: изо рта у нее торчали травинки. Корова снова дернулась, увязла копытами в земле, замерла и застонала.
Сестра подошла к корове, но та заволновалась еще пуще, и мы решили пойти на ферму и позвать фермера. Он-то сначала успокоит корову, а потом высвободит.
Мы с сестрой побежали к дому Тернера через три поля, влетели во двор и замолотили в дверь. Мрачная женщина с лицом как картошка и с одной огромной, но неподвижной бровью выслушала нашу историю, криво улыбаясь, а потом отправила нас в амбар, где фермер обматывал что-то проволокой. Сквозь дощатые стены пробивались лучи солнца, и фермер, руки которого были обнажены, несмотря на холодный день, выглядел довольно романтично. Сестра рассказала ему о молодой корове.
– Достаточно будет повернуть ее голову на тридцать градусов, – сказала сестра, которая хорошо разбиралась в математике, – и она будет в полном порядке. Это номер 81, – закричала сестра вслед фермеру, прыгнувшему в свой «лендровер», – корова номер 81!
Она тоже заметила алюминиевую бляху на ухе у коровы, пока мы наблюдали за ней.
Автомобиль фермера Тернера, подпрыгивая на кочках, выбрался с грязного двора, мы бежали следом, довольные собой. В своей счастливой головушке я уже поставила фермера Тернера первым в Списке и улыбалась, представляя, с каким восторгом он заменит однобровую женщину с лицом-картошкой на нашу сексуальную маму с тонкими чертами лицами и прозрачными блузками. Я бежала за машиной, думая о новой жизни с достойным человеком у руля: ягнятки для сестры, поездки на тракторе для Джека и счастливая семья для меня, и для Дебби, и для коровы номер 81, которая станет совсем ручной и, возможно, даже моей личной коровой.
Задыхаясь, мы догнали фермера и, навалившись на ворота, замерли в ожидании умелой спасательной операции, после которой корова номер 81 с недовольным мычанием потрусила бы прочь.
Повернувшись ко мне, сестра спросила:
– Человек у руля?
– Идеально подходит, – ответила я.
– Я думаю, мы можем написать ему… – начала сестра, – спросить его совета по поводу навоза…
Но она не успела закончить, как мы вздрогнули от оглушительного выстрела. Я даже глазными яблоками ощутила этот шум, что передался через металл ворот.
Корова медленно осела, зацепившись головой за ржавую железяку. Только после этого фермер повернул мертвую голову на необходимые тридцать градусов, и животное упало. Какое-то мгновение корова с ее большими зубами и вывернутой шеей походила на оленя со старинной картины. Фермер пнул ее прямо в морду, и из открытого рта коровы полилась прозрачная жидкость, ручейком заструилась по засохшей грязи, образовала лужицу у облюбованной нами вербы.
Мы молча побрели домой. Я попробовала разговорить сестру, сказала «какой ужас» или что-то в этом роде, но она ответила: «Ищи вербу, Лиззи».
Ближе к дому я наломала новую охапку веток и протянула сестре, чтобы она оценила, но она взяла ветки, посмотрела на них и бросила на землю, а потом быстро пошла вперед. Я не стала ее догонять, потому что смотреть на человека, который пытается не заплакать, чрезвычайно грустно. Я плелась позади и выискивала глазами очередную вербу.
Мама держала таблетки доктора Кауфмана в сумочке, которая лежала в вазе для фруктов. Она принимала предписанную дозу и вроде бы чувствовала себя спокойнее и лучше. Сестра сказала, что мы не должны делать никаких слишком позитивных выводов из ее спокойствия, потому что люди, которые принимают таблетки, часто ведут себя именно так, как им обещано, а мама определенно ожидала, что почувствует себя спокойнее.