— Я же тебе сказала никаких проделок! — воскликнула она, занося свою трость и прицельно ударяя дракончика, тот взвыл и мгновенно сбросил иллюзию, отпуская мою свекровь и отползая в сторону с повинным видом. Я перевела взгляд на Адена, на лице которого читались те же эмоции что и у меня, хоть мы и старались сделать все идеально в глубине души каждый из нас понимал, наша свадьба обязательно должна подкинуть нам сюрприз, самый нелепый из всех, что можно себе представить. Я засмеялась, чем удивила священника, находившегося в ужасе от происходящего.
— Продолжайте, — обратился к нему Аден, удивив его еще сильнее.
— Но… — попытался было возразить священник, снова посмотрев на безумие творившееся внизу.
— У нас в семье так принято, — успокоил его ректор Дакар, усмехаясь, — можете не обращать внимания.
И за то время пока часть нашей семьи продолжала разбираться, кто виноват в сорванной свадьбе, мы завершили церемонию. Бедлам закончился в тот момент, когда нас объявили мужем и женой, и сад озарила яркая вспышка, после которой мы поцеловались. Когда я отстранилась от мужчины то поняла что вокруг царит неестественная тишина и обернувшись к гостям увидела наших встрепанных родственников, которые замерли с удивленно раскрытыми ртами, осознавшими, что свадьба, которую они уже посчитали сорванной, только что завершилась.
— Урааааа! — первым отмер Шета, резко взмахивая крыльями, поднимаясь в воздух и кружа над гостями.
— Ты у меня еще покричишь! — бабуля потрясла тростью в воздухе, грозя духу, — я из-за тебя чуть невестку не потеряла.
Однако говоря это, она улыбалась и, похоже, уже совсем не злилась на Шету.
А дальше начался водоворот поздравлений. Я улыбалась и смеялась ровно до тех пор, пока этот поток не иссяк и последним к нам не подошел Шета. Гости уже уходили в другую сторону сада, где были накрыты слоты для продолжения празднования. Драконник неуверенно мялся, подходя к нам и на мордочке его было виноватое выражение.
— Не думал я, что так получится, простите, — промямлил он.
Словно из ниоткуда вынырнула бабуля, но в этот раз пожалела дракончика и не стала бить его тростью.
— Шалости у тебя в крови, что ж ты за дух-то такой, — в ее ворчании слышалась любовь к дракончику.
— Ага, шалости я люблю, — довольно улыбнулся дух и неожиданно стал таять в воздухе, — и моя главная шалость удалась.
Я испуганно округлила глаза, понимая, что пришло время прощаться.
— Нет, — говорить прощай не было сил. Руки Адена обняли меня за плечи, прижимая к себе, и он ответил за нас двоих.
— Отличная вышла шалость, Шета.
Дракончик растворился в воздухе, и я почувствовала, как защипало мои глаза. Не в силах сдержать слезы я всхлипнула, чувствуя, как руки Адена сжимают меня сильнее.
— А где ожерелье, которое я тебе подарила Юна? — спросила у меня бабуля, делая шаг ближе и потрепав по плечу.
За меня вновь ответил мой новоиспеченный муж.
— Бабуля, я все понимаю, но нам с Юной не нужно больше никаких артефактов, дальше мы и сами справимся.
— Какие еще артефакты? — искренне удивилась бабуля.
— Ожерелье же было артефактом, — уже как-то неуверенно произнес Аден и я непонимающе посмотрела на этих двоих.
— Не было оно артефактом, — возмутилась бабуля, — я в этом ожерелье замуж выходила! Ишь чего удумал! И Юнну заставил его снять небось! И что же это за артефакт по-твоему?
Я увидела, как Аден начинает бледнеть, понимая, как ошибся.
— Но ты подошла ко мне и сказала, что счастлива, что скоро твоя мечта о правнуках осуществится. А потом сказала что тут уже поработает кое-что посильнее наших колец.
— Бестолковый, — в этот раз бабуля не поленилась дотянуться до головы внука и дать ему подзатыльник, — я про любовь говорила, а не про артефакты.
— Извините, бабуля, я не знала что это ваше ожерелье, — всхлипнула я.
— Ну, ничего, — Августа нахмурилась и, развернувшись, с каким-то слишком решительным видом направилась к дому.
— Бабуля, что ты задумала? — испуганно окрикнул ее Аден с виноватым выражением лица.
Старушка лишь ненадолго задержалась и потрясла тростью в воздухе.
— Ты лучше свою жену успокой! Кто же плачет на свадьбах! А я пошла вызову вам свадебный подарок, пусть нашалит мне правнуков! Штук двадцать, не меньше и пока не справится с этим пусть никуда не уходит.