"О, если бы я мог отдать свою жалкую жизнь за счастье человечества!" – восклицает Ерошенко в конце сказки "Мудрец-Время". Кажется, он завидует своим героям – и Великому Принцу, вырастившему цветок Справедливости, и Тополиному Мальчику, отдавшему свою жизнь за счастье народа, и Орлиным Сердцам, идущим на эшафот за свои идеалы, – они совершают подвиги, о которых мечтал автор.
Где бы ни жил слепой путешественник, своими помыслами он был обращен к России, как подсолнух, который всегда поворачивается за солнцем. Ерошенко дружил с русскими в Японии и Таиланде, писал оттуда в московские и петроградские журналы, внимательно следил за всем, что происходило у него на родине. Россия жила и в сердце его, и в сказках. Быть может, поэтому отсюда, издалека, он, слепой, видел немало такого, что не могли разглядеть многие зрячие и в Японии и в России. Акита Удзяку рассказывал о таком случае. Как-то он вместе с Ерошенко слушал лекцию о политических событиях в России. То ли сам профессор не все ясно себе представлял, то ли Акита чего-то недопонял, но после лекции он спросил своего русского друга:
– Эро-сан, что это значит "в России брожение умов, рабочие бастуют, крестьяне выступают против помещиков"? Как такие выступления можно назвать?
– Это – революция. Да, в России начинается революция. Гнет капиталистов и помещиков стал невыносим, и, можешь не сомневаться, эксплуататоры скоро будут свергнуты!
В 1916 – 1917 годах, следя за ходом событий, происходивших на родине, Ерошенко сумел хорошо разобраться в политической обстановке. Об этом свидетельствуют не только его высказывания, но и различное отношение к двум революциям – Февральской и Октябрьской.
Когда весть о свержении царя дошла до Бирмы, колониальная пресса подняла большой шум: еще бы, свергнут родственник британского короля, русский народ посмел поднять руку на монарха!
Положение русских в Индии и Бирме ухудшилось: газеты писали, что Россия может нарушить союзнические соглашения с Англией, выйти из войны и тогда всех русских надо будет выслать из Бирмы. И действительно, 24 апреля 1917 года Ерошенко сообщал Тории Токудзиро, что за каждым его шагом уже следит полиция. Однако русский путешественник даже не подумал уехать из Бирмы. В том же письме он отмечает, что Временное правительство не выведет Россию из войны, а, значит, и русских пока не тронут в британских владениях.
Почему же он решил не уезжать? Не потому ли, что это была еще не та поистине народная революция, которую он ждал?
Все изменилось после победы большевиков: власть в России перешла в руки тех, кто трудится – законных хозяев страны. 8 ноября 1917 года колониальный телеграф донес "какую-то странную весть" – власть в Петрограде захватили некие "максималисты-большевики". Газеты считали, что все это, мол, ненадолго. Но Ерошенко был уверен – в России произошла пролетарская революция – та самая, о которой он говорил с Акита Удзяку и прихода которой давно ждал.
Как ни трудно было Ерошенко расставаться с Бирмой, со своими учениками, он сразу же уехал в Индию, откуда, как он считал, легче будет добраться до России. 16 ноября 1917 года Василий был уже в Калькутте. Там он случайно встретился с одним японцем, которого как-то видел у профессора Накамура. Японец спросил, не намерен ли Ерошенко вернуться в Японию. Писатель ответил, что хочет одного – попасть на родину, домой.
Письма той поры свидетельствуют, что решение уехать в новую, революционную Россию не было для Ерошенко случайным порывом. "Хочу… участвовать в политической жизни России", – писал он Тории Токудзиро.
Василию Ерошенко, очутившемуся вдали от России, в колониальной Индии, хотелось знать о Великой Октябрьской социалистической революции как можно больше. 27 ноября 1917 года он спрашивает Тории: "Тебе, видимо, хорошо известно о событиях в России?" и дальше пишет: "Те, кто хочет создавать свои империи путем подавления малых народов, очевидно, боятся такой же революции, как в России". А следующее письмо заканчивает словами, в которых слышится убеждение в том, что все нации на его родине будут теперь иметь одинаковые права.
Некоторые знакомые и даже друзья обвиняли Ерошенко в политическом инфантилизме. Однако все его поведение в это время говорит об обратном. Сразу же по прибытии в Калькутту Ерошенко пришел в русское консульство. Там уже собралась группа его соотечественников. В полиции пригрозили их всех интернировать, а возможно, и посадить в тюрьму (9). Консул был растерян: царский чиновник, он еще не успел привыкнуть к правительству Керенского, а тут к власти пришли эти… большевики. Ну сколько "кухаркины дети" могут управлять страной? Недолго – месяц от силы. Стоит ли из-за этого волноваться?