… Тигр лежал в лесной чаще у ног каменного бога, где люди приносили жертвы, творили молитвы. И вдруг он заметил процессию. В окружении браминов шла женщина, похожая на загнанного оленя. Тигр уже видел однажды ее во дворце и знал, что у женщины умер муж, и теперь, следуя обычаю, над ней совершался обряд сати – сожжение вдовы.
Через несколько минут был зажжен костер, маленькие острые глаза браминов загорелись от ожидания жертвы.
"Поторопись, поторопись! – закричал один из них. – Жертвенный огонь уже горит. Бог ждет, когда ты принесешь ему свою душу! Свою чистую душу!.."
Женщина бросила последний взгляд в лесную чащу, два брамина подтолкнули ее к костру. Под прозрачной вуалью Тигр разглядел ее смертельно бледное лицо… Тигр готовился совершить прыжок, когда из леса вдруг совершенно неожиданно появился отряд солдат. Брамины остолбенели от ужаса, увидев их нахмуренные лица. А спасенная женщина закричала так радостно, что, казалось, ее крик достигнет далеких снежных вершин Гималаев…
Белый офицер спас несчастную вдову. И брамины закричали: "Боги покарают ее!"
Однажды ночью, когда Тигр лежал в чаще у ног каменного идола, он заметил тень. Это была та женщина с глазами загнанного оленя. Она помолилась, потом сказала: "Я проклята богами моей земли, потому что я пошла против их воли!"
В лунном свете сверкнул кинжал, и Тигр испытал та-кое чувство, словно женщина убивала его, а не себя. Только теперь он понял: люди заточены в невидимую тесную клетку, которую не разрушить даже самой могучей лапой. При этой мысли Тигр помрачнел:
"Люди – презренные рабы. Люди – жалкие существа. Но кто же, кто заточил их в тесную клетку, кто сделал их рабами?"..
Тигр приблизился к дереву, на котором сверкали капли крови дочери рабов. В это мгновение сверкавшие капли крови, каменный идол – все это как-то отдалилось. Прозрачный голос ручья, голоса деревьев постепенно превратились в грубую речь людей. Аромат цветов стал отвратительным людским дыханием… Тигр отчаянно зарычал: "Так, значит, тесная клетка и лица этих зевак – все это правда!.."'
Он снова вскочил, застонал и головой уперся в прутья. Капли крови упали на пол клетки. "О боже! Возьми мою кровь. Пусть это будет последняя жертва. Только помоги мне не видеть эти лица…"
Отвратительный запах толпы снова превратился в аромат леса. Но Тигр уже не мог открыть глаза и увидеть землю, которую любил…" Так заканчивается сказка Ерошенко "Тесная клетка" (14).
Ерошенко провел под домашним арестом не менее полутора месяцев: корабль в Японию ушел 15 октября, а последнее письмо из Калькутты, чудом дошедшее до Тории Токудзиро, написано 27 ноября. После этого от Ерошенко полгода не было писем, и сведения об этом периоде жизни слепого путешественника приходится собирать по крупице.
Видимо, в начале декабря Ерошенко бежал из-под ареста, выбрался из Калькутты. Он шел ночами по дорогам и, сбив со следа своих охранников, растворился в людском океане.
Об этом путешествии Ерошенко тридцать лет спустя рассказывал своему ученику Виктору Першину.
…Однажды во время отлива на берегу Индийского океана я случайно повстречался с артелью ныряльщиков за жемчугом. Это были бедные люди, но они накормили меня, а когда я рассказал им о своей беде, начали меня утешать. Мы подружились. Я рассказывал им свои сказки. Они слушали и согласно кивали головами. Но сами почему-то не любили говорить об охоте за жемчугом. Потом я узнал, почему – для них эта охота была тяжким трудом.
И вот, когда мы уже хорошо узнали друг друга, я упросил, а вернее сказать, умолил одного из охотников взять меня с собой искать жемчуг.
– А вы не боялись утонуть в океане?
– Я надеялся выплыть.
– А если бы за вами погналась акула?
– Рядом был друг, который спас бы меня от акульих зубов.
– А если бы вам посчастливилось найти большую-пребольшую жемчужину, что бы вы сделали?
– Я бы отдал ее индийским детям. В этой стране так много бедных детей.
Этот рассказ весьма характерен для нашего героя.
Зная его неуемную, неусидчивую натуру, трудно представить, что он чуть ли не десять месяцев провел безвыездно в Калькутте. Впрочем, то, что Ерошенко в 1919 году путешествовал по Индии, подтверждает он сам в статье "Слепые Запада и Востока".
Из нее мы узнаем, что в Индии, как и всюду, Ерошенко прежде всего волновала судьба его незрячих братьев. Автор отмечал, что изготовление щеток и корзин, которые навязали слепым во всем мире, стало настоящим проклятием именно в Индии: ведь здесь корзинщиков и щеточников считают людьми самой низкой касты. "Я знаю одну школу в Бомбее, – писал Ерошенко. – Слепые разных каст обедают там отдельно один от другого. Еда, около которой прошел человек низшей касты, считается уже непригодной для представителя высшей касты…".