– Но я не нашел разницы между рукой белого и желтого человека, – сказал я вполголоса".
В школе слепых детей старались еще раз ослепить – духовно. Учителя воспитывали их в духе преданности существовавшему строю, в головы детей вдалбливались сословные предрассудки, национальная и расовая рознь. И, казалось бы, сама действительность России – "тюрьмы народов" способствовала тому, чтобы дети, тем более слепые, принимали эти слова за истину.
Каким же чутьем должен был обладать мальчик, чтобы "смотреть на мир своими, а не чужими глазами, думать своей головой и открывать мир своим сердцем?" Эти слова Ерошенко произнес в Японии в 1916 г., но зародились у него такие мысли, быть может, еще здесь, в Московской школе слепых.
Несмотря на то, что попечительство изолировало школу-тюрьму от всего мира, веяния жизни проникали и туда. То к кому-то из ребят приедут родители из де-ревни и расскажут, что помещику подпустили "красного петуха", то школьный сторож проворчит, что вот, мол, обнаглели господа студенты – захватили университет, отстреливаются от полиции. Иногда детей заставляли молиться за "подло убиенного" царского чиновника, кляли на чем свет "проклятых анархистов".
Внешне в школе все оставалось по-прежнему. Как и раньше, два раза в неделю приходил проверять успеваемость инспектор Гетлинг (он говорил с сильным немецким акцентом, и ребята часто передразнивали его). Все так же щелкал хлыстом по головам ребят директор школы отставной артиллерийский полковник А. Г. Витте, а жена его, богомольная немка, которая фактически заправляла всеми делами, водила детей на прогулки, заставляя молиться у каждой часовни. И председатель школьного совета "милейший" Вячеслав Семфарионович Кохманский – святоша и ханжа – встречал "чистую публику" у входа в школьную церковь, где на пороге, возле тарелки для пожертвований, сидела опрятная девочка, а за амвоном пел хор слепых.
И все-таки над школой сгущались тучи. Это чувствовал А. Г. Витте, который, сменив сапоги на тапочки, прятался у дверей спален, чтобы подслушивать разговоры. Понимали это и учителя – в последнее время ребята просто засыпали их "глупыми" вопросами.
В "Странице из моей школьной жизни" Ерошенко писал: "Однажды учитель сказал нам:
– В каждой стране есть свой правитель, и государство без него не может существовать, так же как наша школа без дежурного преподавателя.
Мы заулыбались: ведь школа больше всего нравилось нам, когда дежурный учитель был болен и мы могли делать то, что нам захочется. В какие игры мы тогда играли, сколько веселого рассказывали перед сном!…
– …Россией правит император в золотой короне и дорогом одеянии; он восседает на троне со скипетром в руке, – говорил тем временем учитель.
Лапин прервал рассказ:
– Ну, а если бы император оказался на улице без скипетра и короны, в обычной одежде, могли бы люди узнать, что перед ними сам император? Вопрос был признан глупым. Лапин остался стоять. Однако он запротестовал:
– Но, господин учитель, мы не можем видеть ни корону, ни царскую одежду, как же мы узнаем при встрече императора?
Этот вопрос был оценен как очень глупый: Лапин был поставлен на колени…
Учитель продолжал:
– Так же как в школе есть плохие мальчики, вроде Лапина, которые все время досаждают учителям, так и в государстве находятся негодники, мешающие правителям исполнять свой долг. Таких людей называют социалистами и анархистами. Мы должны их опасаться и презирать.
Но мы не боялись Лапина. Наоборот, никого в школе ребята не любили так сильно, как его. Что ж, поду-мал я, если эти "негодяи" такие же плохие, как наш Лапин, значит, незачем их опасаться…
Вскоре после этого урока нашу школу должен был посетить дядя самого императора Николая II, великий князь Сергей Александрович…
В объявленный день все было готово. Мы ожидали лишь звонка, чтобы собраться в классе. Но он прозвенел минут за пятнадцать-двадцать до назначенного срока. Думая, что наш коридорный проявил излишнее рвение, мы не очень спешили и вышли из спальни минут через десять после звонка.
По дороге меня задержал какой-то человек и спросил, куда я иду. Я ответил:
– На встречу с дядей императора. Он вновь спросил:
– Хорошо ли ты сегодня пообедал?
– Ну, а если нет? Разве вы дадите мне другой, более сытный обед?
– Почему же, это вполне возможно, – ответил незнакомец.
– Тогда вам придется каждый день кормить меня обедом. И ужином тоже, потому что ужины здесь так же плохи, как и обеды.
Незнакомец рассмеялся:
– Может ли тебе нравиться то, чего ты не видишь?
– Разумеется. Я не вижу своих друзей, но люблю их.