Отчасти я понимаю, в чем тут причина. Стоит появиться в твоей жизни девчонке, как сразу обостряется мнительность. А у меня в то время как раз появилась девушка. Ну, а я по-прежнему то в коляске, то на костылях и в скобах. Чего ради она со мной встречается? И как долго все это продлится, пока она не бросит меня и не найдет себе другого? И что об этом думают ребята?
Ну так вот. Я решил поставить крест на женщинах, пока они не успели поставить крест на мне. Просто забавно, как быстро я сумел пересмотреть свои взгляды. Брэд втюрился в девочку по имени Ким Белчер — она играла за одну из школьных волейбольных команд, но по застенчивости боялся назначить ей свидание. Я все подтрунивал над ним по этому поводу и все обещал, что сам позвоню ей и договорюсь насчет свидания с ним. Он думал, что это я так, дурака валяю, а я взял да и позвонил.
«Ну, хорошо, — говорит она, — я согласна». И все было в ажуре, пока я не рассказал об этом Брэду. Он заметался, начал звонить ей, наговорил, что это все я придумал, а он вовсе не собирается с ней встречаться. Что же мне оставалось делать? Естественно, я должен был перед ней извиниться.
Я собрался было ей звонить, как вдруг меня осенило: да это же классная девчонка! С какой стати я устраиваю ему с ней свидание? Лучше уж я сам с ней встречусь. Так я и поступил, мы отправились покататься на машине, и вот так-то я заработал свой первый поцелуй в зрелом возрасте шестнадцати лет.
Это немного помогло обрести уверенность, но я по-прежнему считал, что ни одна девушка не захочет со мной связываться надолго, ну, и вообще заводить прочные отношения. Потом — это было на уроке по точным наукам в одиннадцатом классе — я заметил, что одна девушка по имени Изабел, сидела она на задней парте, все смотрит на меня и улыбается. В первый момент я ей улыбкой не ответил. Да нет, не может быть, чтобы это она мне улыбалась! А потом я сообразил, что, кроме меня, в этом месте у самой доски больше никого и нет — один учитель. Ну, а ему она, конечно, улыбаться не может.
«Ага, — решил я, — значит, это она мне улыбается». Решил и тут же поставил на этом точку. Наверное, это она так, из жалости. А она нет-нет да и подойдет ко мне и заведет разговор, а однажды я лежу себе на траве, а она подъезжает на старой машине — у друга, значит, одолжила. Она пригласила меня на представление, а кончилось все тем, что мы встречались примерно месяца три. Постой-ка! А может быть, дело тут вовсе не в их жалости ко мне? Может быть, рано еще ставить крест на девчонках?
Я сам начал приглашать девушек на свидание, вместо того чтобы дожидаться приглашения. Черт бы меня побрал! Они соглашались. К двенадцатому классу у меня образовалась постоянная подруга, звали ее Патти Льюэке. Она играла в волейбольной команде одиннадцатого класса. Я им помогал тренироваться. У нас с ней дело закрутилось довольно серьезно примерно на три года. Если честно, то как раз с Патти я и участвовал в экспедиции на Голубое озеро.
Так с какой стати я был таким дерганым? А все потому, что, несмотря ни на что, я по-прежнему чувствовал себя очень неуверенно. Я ревновал к другим парням. Посмотрю, бывало, на Патти и думаю: «И чего такого она во мне нашла? Почему она со мной, когда может быть с одним из них?» На вечеринках я просто садился в сторонке и наблюдал. Я был полностью подавлен состоянием моих ног — от них остались кожа да кости, а ведь были-то такими мускулистыми, крепкими, да и форму имели что надо. Бывало, пойдем к озеру, и все наперебой предлагают: «Ну давай! Спускаемся! Мы тебя отнесем к берегу». Нет. Только не меня. Вот и сижу я в джипе на дороге и жду, пока они там в воде плещутся. Или поедем на пикник, а я едва пальцем пошевелю, чтобы чем помочь. Просто сижу и переживаю, весь исполненный сострадания к себе, и еще хочу, чтобы все вокруг тоже мне сочувствовали.
Ни к чему хорошему это привести не могло. Наверное, где-то в глубине души я это понимал. Но мое образование лишь только начиналось. Нет ничего дурного в том, что друзья отнесут тебя к берегу, чтобы ты мог искупаться. Или, может быть, неприлично раздеться, остаться в одних шортах и выставить на обозрение свои истощавшие ноги? Тоже не проблема. Я должен был понять, что большинство из того, что я привык делать в прошлом, было мне по силам и теперь, просто в некоторых случаях требовался иной подход. Все, что от меня требовалось, — это приспособиться к новым обстоятельствам, собрать все силы в кулак и воспринимать все эти шишки и огорчения как часть платежа за вновь обретенное умение.