Я кинул вперед удочку, крутанул пируэт на каталке и понесся вниз по склону. Естественно, я мчался слишком быстро. Когда я попытался свернуть с тропинки на террасу, инерция была столь сильна, что каталка перевернулась и мы оба — я впереди, а за мной моя «колесница» — полетели в воду с берега высотой фута в четыре. Первым упал я, затем меня накрыла каталка.
«Спасайся!» — было первой моей мыслью. Гениально, не правда ли? Кругом на много миль не было ни души. И если бы я себя не спас, кто бы еще это сделал?
Глубина была небольшая, да и течение меня не сносило, так что я сбросил с себя кресло и дополз до кромки берега. «Срочно спасать кресло!» — было моей второй мыслью, и осенила она меня как раз вовремя. Оно медленно погружалось и скрывалось из поля зрения в том самом месте, где я его с себя сбросил. Я дотянулся до кресла, схватил его и подтянул к себе. Нет уж, тонуть я не собирался. Голодать, может быть, но не тонуть. Не забывайте, я все еще сидел в воде под четырехфутовым берегом, причем илистым и предательски скользким. «Ну что же, Хансен, — сказал я себе, — теперь сам вылезай отсюда».
Я начал ползти, хватаясь за пучки травы. «Нипочем мне отсюда не выбраться», — сказал я себе. Меня охватила растерянность. А потом я пришел в ярость: «Сам сюда заехал, а теперь раскис? Нюня!» Я с новой силой вцепился в торфянистый грунт, рывком подтянулся на берег, потом нагнулся за креслом и вытащил его на берег. Потом я поставил его на колеса, отъехал на прежнее место — на этот раз более осторожно — и оставался там, пока не поймал пару рыб. Дорога назад была легкой. Я перекинул через забор удочку и кресло, затем сам перелез через калитку, докатил до машины и отправился домой. Если говорить о рыбалке, этот выезд был не самым удачным. Но всю дорогу домой я улыбался.
Глава 4
«ЭГЕ! ДА ВЕДЬ ЭТИ ПАРНИ ЧТО НАДО!»
«По правде говоря, Рик вовсе не был таким уж выдающимся атлетом в школе, — признает Боб Редфорд, тренер и друг Хансена. — Он был хорошим спортсменом, с хорошей координацией, с хорошими навыками, легко усваивающий наставления тренера, но отнюдь не великим — в том смысле, что профессионал или суперзвезда из него бы не вышли. Это был парнишка, которому давались самые различные виды спорта лучше, чем большинству остальных ребят (на уровне выше среднего), он занимался ими всеми сразу и лез из кожи вон, чтобы добиться совершенства. Несомненно, что для Рика Хансена открытие возможности соревноваться на инвалидной коляске перевернуло всю его жизнь, что, не появись возможность для выхода его жгучего желания соревноваться, он никогда бы не решился на такое масштабное предприятие, как тур «Человек в движении». Он привык быть лидером, человеком, на которого равняются остальные. И он не просто принимал на себя ответственность, он нуждался в ней. И как только такой выход появился, он буквально кинулся к нему — с самого начала это стало самым главным делом его жизни».
«Бойцовский дух? — спрашивает Стэн Стронг, тот самый человек, который первым вовлек его в спортивные состязания на инвалидных колясках. — О да, этого ему было не занимать. Во всем остальном он был болезненно застенчив. Бывало, выиграет какой-нибудь матч, так мне буквально силком приходится тащить его на банкет, где вручают награду. Но стоит затащить его на спортивную площадку, поставить его лицом к лицу с противником — и тут уж берегись. Быть вторым — такого он не понимал и никогда бы с этим не смирился».
«Вид у него в ту пору был какой-то щенячий, ну понимаете, смотрит на вас насупившись, исподлобья, а ножищи не по возрасту огромные, ну прямо диву даешься. Но он был умен и еще прямо-таки сыпал вопросами, и только попробуй ему перечить. Однажды он предложил мне позавтракать вместе и заявился с очаровательной девицей. Проглотил, словно голодный волчина, свой ленч и говорит: «Ну ладно, я пошел. Надо доделывать гоночную каталку». Сказал, встал и оставил нас двоих за столиком. Я отвез ее домой, а когда мы проезжали мимо балкона его квартиры, он сидел там и мастерил свое кресло. Нет, грубым он не был. Во всяком случае, он никого не хотел обидеть. Девушка была красива, но в первую очередь он должен был доделать кресло».