В тот первый день Стэн как бы вывел меня на исходную позицию. Официально он считался моим консультантом, по поручению Ассоциации параплегиков Британской Колумбии он должен был проверить, как идет у меня процесс адаптации в домашних условиях. И он действительно хотел вовлечь меня в соревнования по настольному теннису, это было рассчитано именно на новичков. В Ванкувере у него была собственная баскетбольная команда, составленная из инвалидов и носящая название «Кейблкарз», и он постоянно подыскивал новобранцев. Он дал мне не только поразмяться у стола для настольного тенниса, но и сыграть на счет, потом сумел заручиться моим согласием прийти и попробовать себя в баскетболе в обмен на обещание в скором времени сформировать волейбольную команду из инвалидов-колясочников. Тут уж я совсем попался на крючок, после чего вся моя жизнь изменилась, и вот в конце мая я играл в финале одиночных соревнований по настольному теннису — в Сиэтле на играх Тихоокеанского Северо-Запада для инвалидов.
Я там выиграл золотую медаль, но только лишь потому, что во время финальной игры ребята из нашей баскетбольной команды, сгрудившись вокруг стола, подбадривали меня и так зашикали моего противника, что у него совсем нервы сдали. М-да… Может быть, и вправду во всем этом больше настоящего спорта, чем я думал?..
Если честно, это было второе по счету соревнование, в котором я участвовал после катастрофы. Тремя месяцами раньше мы вчетвером влезли в мой Бронко и отправились в Форт-Сент-Джон, где проходили Зимние игры северной территории провинции Британская Колумбия. Сказать, что мы представляли из себя организованную группу, было бы большой натяжкой. Бог весть в каких дебрях у нас кончился бензин, и пришлось в три часа утра будить какого-то фермера, чтобы раздобыть горючего на остаток пути. Я так и не прошел дальше первого круга в соревнованиях по настольному теннису, однако, как мне кажется, сумел-таки дать кое-какой урок моему сопернику. Это был нормальный парень, не инвалид, и, увидев перед собой кресло-каталку, он начал играть со мной эдак щадя, в полруки. И так до тех пор, пока я не всадил ему несколько «мертвых» подач. Тут-то он собрался и разделал меня под орех — и заиграл он при этом со мной, как с настоящим соперником, а не с каким-то колясочным паралитиком, и именно этого, конечно, мне больше всего хотелось.
Победа в Сиэтле открыла мне дорогу на Всеканадские игры инвалидов-колясочников 1975 года, которые должны были состояться через месяц в Монреале. Всего два турнира по настольному теннису — и вот я уже на соревнованиях национального уровня! Ого! Да тут скрываются немалые возможности. Сроки соревнования совпали с моими школьными выпускными экзаменами. Так что, бросить все из-за аттестата?! Нет уж, главное — я снова вернулся в спорт!
Монреаль словно вернул мне зрение. Приехал я туда более или менее новичком, играл в настольный теннис и выступал в составе «Кейблкарз». Мы играли за Британскую Колумбию и выиграли золотую медаль в соревнованиях по баскетболу. В баскетбол я играл из рук вон плохо. В 1973 году мне присвоили титул самого способного игрока школьной баскетбольной команды, но это была совсем другая игра — броски из-под кольца, умение сохранять равновесие в кресле и все прочее, а с кем я мог тренироваться в Уильямс-Лейке? На тренировке я вываливался из кресла раз двадцать. И когда тренер попытался уговорить меня выйти на площадку за две минуты до финального свистка, когда игра была уже «сделана», я взглянул на свой ошпаренный палец, еще раз оценил уровень моей игры и ответил: «Не-е-т!»
Но я знал, что неминуемо вернусь в спорт. Потому что своими глазами видел таких атлетов, как Пит Колисто, Ковин Эрл и Юджин Реймер — обладатель титула «Лучший спортсмен Канады 1972 года», и не только на баскетбольной площадке, но и на гоночном треке, когда они выкладывались на полную катушку в жару в 32 °C.
Все они были в потрясающей форме, физически крепки и морально выносливы, не хуже любого участника настоящих спортивных состязаний. «Эге, — подумал я. — Да ведь эти парни что надо!»
Два года спустя, почти что в годовщину случившейся со мной катастрофы и через восемнадцать месяцев после того, как я покинул госпиталь Дж. Ф. Стронга, убежденный, что моей спортивной жизни настал конец, передо мной открылся целый мир новых видов спорта, а я только и ждал, чтобы ринуться на его завоевание.