— Да, просто злодей эпохи Чинквеченто![46] Иногда меня это забавляет, особенно когда знаешь, насколько бедняга, в сущности, законопослушен и порядочен.
— Он у вас работает уже некоторое время, сэр Юстес, не так ли? — спросил полковник Рейс.
— Шесть лет, — ответил сэр Юстес с глубоким вздохом.
— Он, должно быть, вам очень дорог, — заметила миссис Блейр.
— О да! Просто неоценим, — произнес сэр Юстес подавленно, как будто бесценность мистера Пейджета являлась источником тайного горя для его хозяина. Затем он добавил более оживленно: — Однако на самом деле его физиономия должна была бы внушать вам доверие, моя дорогая. Ни один уважающий себя убийца не согласился бы выглядеть подобным образом. Криппен[47] в свое время был, по-моему, одним из милейших людей, каких только можно было себе представить.
— Его поймали на лайнере, если не ошибаюсь! — промурлыкала миссис Блейр.
Позади нас раздался какой-то стук. Я быстро обернулась. Это мистер Чичестер уронил свою чашку с кофе.
Вскоре наша компания разделилась. Миссис Блейр отправилась к себе спать, а я вышла на палубу. Полковник Рейс последовал за мной.
— Вы совершенно неуловимы, мисс Беддингфелд. Вчера вечером во время танцев я повсюду искал вас.
— Я рано легла спать, — объяснила я.
— Вы и сегодня собираетесь убежать? Или потанцуете со мной?
— С удовольствием потанцую с вами, — смущенно прошептала я. — Но миссис Блейр…
— Наша приятельница, миссис Блейр, не любит танцев.
— А вы?
— Я счастлив был бы потанцевать с вами.
— О! — вырвалось у меня.
Я немного побаивалась полковника Рейса. Тем не менее я чудесно провела время. Насколько это лучше, чем беседовать о допотопных черепахах со строгими старыми профессорами! Полковник Рейс полностью соответствовал моему идеалу сурового молчаливого родезийца. Вероятно, я могла бы выйти за него замуж! Правда, мне не делали предложения, но, как говорят бойскауты, «будь готов!». И, кроме того, все женщины подсознательно рассматривают каждого встречного мужчину как потенциального супруга, своего или своей лучшей подруги.
В тот вечер я танцевала с ним несколько раз. Рейс был хорошим танцором. После танцев, когда я уже собиралась идти спать, он предложил прогуляться по палубе. Мы сделали три круга и в заключение уселись в шезлонгах. Вокруг никого не было. Некоторое время мы поддерживали бессодержательный разговор.
— А знаете ли, мисс Беддингфелд, мне кажется, что я когда-то встречал вашего отца. Очень интересный человек — в своем деле, деле, имеющем для меня особое очарование. Я и сам своими скромными силами кое-чего добился в этой области. Вот когда я был в районе Дордони…[48]
Наш разговор принял специальный характер. Полковник Рейс хвастался не зря. Он знал очень много. В то же время один или два раза сделал странные ошибки, которые я, в сущности, могла счесть за оговорки. Однако он быстро реагировал на мои замечания и поправлялся. Так, он говорил о мустьерской эпохе как пришедшей на смену ориньякской — нелепая ошибка для человека, имеющего хоть малейшее представление об этом вопросе.
Было уже двенадцать, когда я отправилась к себе в каюту. Я все еще недоумевала по поводу этих странных противоречий. Неужели он «изучил предмет» специально к случаю, а в самом деле ничего не знал об археологии? Я покачала головой, гоня эту мысль прочь.
Уже почти засыпая, я неожиданно вздрогнула, когда меня осенила другая мысль. А может быть, он проверял меня? Может, эти незначительные неточности были просто испытанием, чтобы убедиться, действительно ли я знаю, о чем говорю? Другими словами, он подозревал, что я не настоящая Энн Беддингфелд.
Почему?
Глава 12
(Отрывок из дневника сэра Юстеса Педлера)
В жизни на борту судна что-то есть. Она спокойная. Моя седина, к счастью, избавляет меня от всех этих унижений, связанных с ловлей ртом подвешенных яблок, беготней вверх и вниз с картофелем и яйцами и еще более неприятными забавами. Для меня всегда было тайной, какое удовольствие могут находить люди в подобных унизительных действиях. Однако в мире много дураков. Остается возблагодарить Бога за их существование и держаться от них подальше.
К счастью, я совершенно не подвержен морской болезни. Чего не скажешь о бедняге Пейджете. Он начал зеленеть, как только мы вышли из Солента[49]. Полагаю, что мой второй так называемый секретарь также страдает от морской болезни. Во всяком случае, он еще не появлялся. Однако, может быть, это не морская болезнь, а высокая дипломатия. Замечательно, что мне он не надоедает.
46
Чинквеченто — период в истории итальянского общества (XVI в.), характеризующийся интригами, злодеяниями, свободой нравов.
47
Криппен — известный убийца-отравитель (1862–1910), арестованный при попытке скрыться в Америку. Его имя стало в Англии нарицательным.
48
Дордонь — департамент на юго-западе Франции, где в начале века при раскопках были обнаружены останки неандертальцев и большое количество каменных орудий.