Похоже, он обиделся.
— Есть и еще кое-что, — настаивал он. — Каюта досталась мисс Беддингфелд, однако сегодня утром я видел, как Чичестер, крадучись, выходил оттуда.
Я строго взглянул на него.
— Если вы пытаетесь раздуть грязный скандал вокруг Чичестера, который хоть и отвратный тип, но миссионер, и этого привлекательного ребенка Энн Беддингфелд, то я не верю ни единому слову, — холодно сказал я. — Энн Беддингфелд очень миленькая — у нее исключительно красивые ножки. Я сказал бы, самые лучшие на борту.
Пейджету не понравились мои замечания о ножках Энн Беддингфелд. Он из тех мужчин, кому до ножек нет никакого дела, а если и есть, то он скорее умрет, чем в том признается. Кроме того, он считает мое отношение к подобным вещам фривольным. Мне нравится досаждать Пейджету, поэтому я злорадно продолжал:
— Поскольку вы с ней познакомились, то могли бы пригласить ее отобедать за нашим столом завтра вечером. Будет костюмированный бал. Между прочим, вы бы спустились к парикмахеру и выбрали для меня маскарадный костюм.
— Вы, конечно, не станете надевать маскарадный костюм? — в ужасе произнес Пейджет.
Мне стало ясно, что это совершенно не вязалось с его представлением о моем достоинстве. Он был шокирован, его лицо выражало страдание. До сих пор у меня не было никакого намерения надевать маскарадный костюм, но привести Пейджета в полное замешательство было слишком заманчиво, чтобы я мог от этого отказаться.
— С чего вы взяли? — сказал я. — Разумеется, надену. И вы тоже.
Пейджет содрогнулся.
— Итак, ступайте вниз к парикмахеру и позаботьтесь обо всем, — закончил я.
— Не думаю, что у него есть большие размеры, — пробормотал Пейджет, на глаз измеряя мою фигуру.
Временами Пейджет, сам того не сознавая, может больно обидеть.
— И закажите столик на шестерых в салоне, — продолжал я. — Мы пригласим капитана, девицу с красивыми ножками, миссис Блейр…
— Миссис Блейр не пойдет без полковника Рейса, — вставил Пейджет. — Он просил ее отобедать с ним.
Пейджету всегда все известно. Я ощутил законную досаду.
— Кто такой Рейс? — спросил я раздраженно.
Как я уже говорил, Пейджет всегда все знает или думает, что знает. Он снова выглядел таинственным.
— Говорят, будто он из Интеллидженс сервис[50], сэр Юстес. Кроме того, он до некоторой степени большая «шишка», хотя я, конечно, не уверен.
— Ну разве это не похоже на наше правительство?! — воскликнул я. — Здесь на борту находится человек, чья профессия — перевозить секретные документы, а они вручают их мирному профану, который просит только о том, чтобы его оставили в покое.
Пейджет напустил на себя еще больше туману. Он подошел ко мне поближе и понизил голос:
— Если вы спросите меня, сэр Юстес, я скажу, что все очень странно. Взять хотя бы мою болезнь перед отъездом…
— Дорогой мой, — безжалостно прервал его я, — это были печеночные колики. Вы часто ими страдаете.
Пейджет слегка поморщился.
— Это не был обычный приступ. На сей раз…
— Ради Бога, не входите в подробности вашего состояния, Пейджет. Я не хочу о них слышать.
— Очень хорошо, сэр Юстес. Однако я считаю, что я был умышленно отравлен!
— А! — сказал я. — Вы говорили с Рейберном.
Пейджет не отрицал.
— По крайней мере, сэр Юстес, он так думает, а он должен знать, о чем говорит.
— Между прочим, где этот парень? — спросил я. — Он не попадался мне на глаза с тех пор, как мы оказались на борту.
— Он сказывается больным и пребывает в своей каюте, сэр Юстес. — Пейджет снова понизил голос. — Но это камуфляж, я уверен. Так ему удобнее охранять.
— Охранять?
— Вашу безопасность, сэр Юстес. На случай, если на вас будет совершено нападение.
— Вы такой весельчак, Пейджет, — сказал я. — Полагаю, что воображение заводит вас слишком далеко. На вашем месте я пошел бы на бал в костюме смерти или палача. Это будет соответствовать вашей мрачной, леденящей душу красоте.
Мои слова заставили его замолчать на время. Я вышел на палубу. Девица Беддингфелд беседовала с миссионером-проповедником Чичестером. Женщины всегда увиваются вокруг проповедников.
Человеку моей комплекции неудобно нагибаться, тем не менее я оказал Чичестеру любезность, подняв клочок бумаги, который порхал у его ног.