– Дядя Эй!!! – сердито выкрикивала дочь.
– Ты еще научи ее называть меня дядя Сергей Петрович, – съязвил я.
– Ну, если тебе нравится, чтобы тебя подзывали, как мальчишку, то пожалуйста, – обиделась она.
Мне нравилось. Мне очень нравилось. Наверное, каждому человеку знакомо чудо, которое происходит с твоим собственным именем, когда кто-то один, очень близкий, переделывает его по-своему и называет тебя так, как никто другой не называет. И твое имя тогда звучит так же красиво, как звук трубы в пионерском лагере, как неожиданная соловьиная трель в вечернем лесу, как цоканье любопытной белочки над головой. Когда ко мне подбегала наша маленькая девочка и опрашивала: «Дядя Эй, ты почему так долго не был?», мне казалось, что она не произносила мое имя, а играла его на флейте или на скрипке.
Переименовав нас по-своему, Алла принялась переименовывать все, что попадалось ей на глаза или что она узнавала от взрослых.
Стоило бабе Вале сказать: «Не трогай чайник, он же горячий. Обожглась?» – как следовал удивительно точный ответ: «Нет, только обгорячилась».
Фиолетовую фиалку она тотчас же назвала фиалофкой, потому что ей показалось мало одной буквы «ф» для такого цветка.
Я не успел заметить, когда это произошло, но вдруг слова неожиданно прекрасные, смешные, милые стали рождаться в Аллочке, как серебряные пузырики в газированной воде.
Не успела моя жена открыть дверь и впустить, говоря словами нашей девочки, «всегдажданных» гостей бабу Валю и Аллочку, как из прихожей уже раздалось:
– Леля, Леля, на базаре живые цыплята-подростки продаются. Вам не надо?
– Нет, не надо. Мы не собираемся открывать в своей квартире птицеферму.
Но Алла, не дослушав Лелю, мчалась дальше:
– Дядя Эй, мы купили два шара. Два сосиски-шара и два круглых. Хочешь один надуть? Бери. Мне баба Валя еще купит.
– Спасибо большое.
– Пожалуйста большое.
Я засмеялся, хотя и понимал, что моя племянница права. Если есть «большое спасибо», то почему не может быть «большого пожалуйста»?
– В первое время я никак не могла привыкнуть, что вы живете так далеко, – сказала баба Валя, снимая пальто.
И тотчас же услышала брошенное Аллой мимоходом:
– А во второе время привыкла.
И через секунду уже на кухне спрашивала:
– Баба Ната, а почему у тебя кровать на высоких каблуках, а у нас на колесиках?
– Я не знаю, Аллочка. Такой ее сделали.
– А знаешь что… Мы хотим взять котеночка сибирского.
– Какого? – не расслышала баба Ната за шумом плиты.
– Маленького такого, – объяснила девочка, – который только что откатился.
Баба Ната успела улыбнуться, но не успела ничего ответить. Внучка со скоростью шаровой молнии выкатилась из кухни и понеслась дальше, всех цепляя и искрясь:
– Леля, Леля, что я хочу тебя спросить… Правда, гигиена прямо по деревьям лазит?
– Кто?
– Ну, животное такое, похожее на кошку: гигиена.
– Не гигиена, а гиена. Но ты, наверное, имеешь в виду леопарда?
Тете Леле не удалось узнать, что Аллочка имела в виду. В другой комнате залаял Квадрат, и она встрепенулась:
– Надо посмотреть, что там случилось.
Я догнал ее в прихожей, где наш пес облаивал соседку, пришедшую позвонить по телефону.
– Слушай, шаровая молния, ты можешь хоть минутку посидеть смирно? Я уже пятнадцать минут гоняюсь за тобой с коробкой, которую никак не могу подарить.
– А что это?
– Лото на четырех языках. Вот видишь карточки: яблоко, по-французски – пом, трамвайчик, груша…
Алла заглянула в коробку, ничего неожиданного эта игра ей не сулила. У нее дома уже было похожее лото.
– Могу посидеть, – сказал она. – Только не на стуле, не на полу и не на диване, а на тебе.
В одну секунду она вскарабкалась на диван, а оттуда ко мне на спину. Я ей помог поудобнее устроиться у себя на шее, а потом спросил:
– Ну, теперь ты меня выслушаешь? Бежать больше некуда, кроме как на люстру.
– Теперь выслушаю, – сказала она.
– Это лото не такое, как у тебя дома. Оно на четырех языках. Видишь карточку с яблоком? На обороте написано название яблока по-русски, по-немецки, по-французски и по-английски. Знаешь, как будет по-французски «яблоко»?
– Как?
– Ле пом. Повтори: ле пом – яблоко.
– Дядя Эй, скажи, а Леля знает языки?
– Знает.
– Какие?
– Немецкий немножко, французский немножко и очень хорошо английский.
– А я русский язык знаю наизусть, – заявила Алла и пришпорила меня, давая понять, что я слишком долго застоялся на одном месте и пора двигаться в каком-нибудь направлении.
– Алла, слезь сейчас же! – возмутилась мама Рита. – Забралась на шею к дяде, так сиди смирно или слезай сейчас же.