— И всё же, — я вновь обернулся. — Побеседовать с ним было бы полезно.
Наконец, мы добрались до дома; облезлый пёс в будке лениво поднял голову и нехотя гавкнул, после чего снова уткнулся носом в землю и засопел. На улице всё ещё стояла прекрасная погода: солнце во всю светило, и в форме становилось жарковато.
Уже в коридоре, запахло чем-то манящим и вкусным, отчего аппетит разыгрался не на шутку. На столе стояли две тарелки с красным борщом, пиала со сметаной и поднос со свежевыпеченным хлебом.
Софья Андреевна, откинув голову, дремала у окна. Кажется, она не услышала, как мы вошли, а верный охранник у входа не предупредил её об этом, как следует. Будить её было бы не очень прилично, потому мы тихо уселись напротив друг друга.
— Сегодня Семён должен зайти, — полушёпотом произнесла Ира.
— Да ну, — усмехнулся я. — И зачем?
— Он хотел сходить на озеро, — девушка ела очень быстро, и совершенно не следила за крошками и выплёскивающимся содержимым тарелки. — Рыбачить, кажется.
— Он у тебя рыбак? — поинтересовался я.
— Ну, не то, чтобы рыбак, — она заулыбалась и поправила волосы. — Но Семён любит посидеть с удочкой часок-другой.
— И что же на его рыбалке делаешь ты?
— Развожу костёр, ем рыбу и тушёнку, загораю и иногда могу поплавать, — она отвела взгляд в сторону. — В общем, мне не скучно.
— Удачи вам, — я потянулся за хлебом.
— А вы не хотите с нами? — девушка удивилась. — Вам тоже стоит немного отдохнуть.
— Вообще-то, у меня работа… — Я задумался. — Хотя, пока Йонес не разобрался с этими иероглифами, делать мне особо нечего.
— Да всё будет хорошо, — Ира улыбнулась. — Мы же только до вечера, а потом сразу назад!
— Ну, хорошо, — я закончил трапезу. — Развеемся немного.
Может, она и права - мне стоит немного отдохнуть. Ко всему прочему, этот Семён постоянно виляет и заговаривает мне зубы: может, получиться выбить из него побольше сведений, если он будет в более неформальной обстановке?
Через небольшой промежуток времени, в дверь раздался стук. На пороге стоял тот самый Семён — надменный взгляд, аккуратно причёсанные волосы, лёгкая белая рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей, тёмные штаны, потёртые коричневые ботики; удочка лежит на плече, а в левой руке парень тащил небольшой металлический ящик.
— Добрый день, Александр Евгеньевич, — он слегка наклонил голову. — Ну, как продвигается ваше расследование?
— Замечательно, — равнодушно кинул я.
— Я рад, — он улыбнулся и заметил за моей спиной Иру.
— Сём! — девушка выбежала к нему, и едва ли не повалила на землю. — Ну как? Готов?!
— Я-то готов, — ухмылка не сползала с его смазливого лица ни на минуту. — А вы, Ирина? Готовы?
— Всегда готова! — девушка играючи вскинула руку в пионерском приветствии.
— Ну, так идём?
— А, Сём, — Ира замялась. — Можно Александр Евгеньевич пойдёт с нами?
— А? — Парень замешкался на секунду, смерив меня оценивающим взглядом. — Тогда нужно захватить ещё удочку.
— Было бы неплохо, — хмыкнул я.
***
Водную гладь нарушали только два поплавка, медленно дёргавшиеся из стороны в сторону. Семён облокотился на старую корягу, которая лежала позади него, и прикрыл глаза. Казалось, его волнует не столько сама рыбалка, сколько природа вокруг.
Я же расслабится не мог. Изредка я поглядывал на Иру, которая рассматривала полевые цветы и пыталась ловить мотыльков. В который раз понимаю, как далёк её мир от меня, как далеко то беззаботное счастье, которое она может испытывать…
В один прекрасный момент Семён заметил, как я смотрю в её сторону; на лице его мелькнула ухмылка.
— Нравится Ира? — спросил он, даже не посмотрев на меня.
— Что?
— Думаете, я не вижу, как вы на неё смотрите? — Ухмылка не сползала с его лица. — А вы уверены, что можете дать ей то, чего она заслуживает?
Я промолчал и снова уставился на воду, но парень и не думал останавливаться. Он вальяжно закинул ногу на ногу и продолжил:
— Ире нужен тот, кто сможет её понять, тот, кто не будет относиться к ней, как к ребёнку.
— К чему ты клонишь? — Я кинул на него взгляд из-под бровей.
— Оставьте её в покое, — он наконец открыл глаза. — Не нужно давать ей повод для иллюзий.
— Мы с ней просто… — я на мгновение запнулся. — Друзья.
— Это вы так считаете, — парень посмотрел в сторону Ирины. — Позовите её.
— Зачем?
— Позовите, давайте, — он широко заулыбался, наблюдая за тем, как девушка плела венок.
Я же отвернулся к воде и попытался уйти в себя, отвлечься от слов Семёна. Я твёрдо верил, что наши отношения с Ириной - сугубо дружеские, что те мимолётные чувства, которые у меня возникали, лишь лёгкая влюблённость в образ, не более.
— Ир! — Крикнул я и повернулся.
Девушка подняла глаза — зелёные, они словно сливались с местным пейзажем, такие глубокие и счастливые, полные каких-то призрачных надежд, каких-то мечтаний и едва ли уловимой тоски, словно бы она пыталась её скрыть…
— Видите, — Семён говорил вполголоса. — Я слишком хорошо знаю этот взгляд.
— Александр Евгеньевич, — крикнула она в ответ. — Что?
— Ничего, Ир! — Ответил за меня парень. — Ничего.
— Боишься, что я её уведу?
— Уведёте? Нет, за это я не боюсь, — Семён отрицательно покачал головой. — Я боюсь, что вы испортите ей жизнь.
— Можешь не волноваться на этот счёт, — я безэмоционально посмотрел ему прямиком в глаза. — Как только разберусь с пропажами, вы меня больше не увидите.
— О каких пропажах вы говорите?
— Разве Ирина тебе не рассказывала? — Только сейчас я вник в нелогичность его вопросов.
— Ирина? — Зрачки у парня сузились, он едва заметно побледнел. — Нет, ничего не рассказывала.
— Знаешь, что, — задумался я. — Наведаюсь-ка я к тебе на склады… Ты же там работаешь?
— А по какому вопросу? — Он побледнел ещё сильнее.
— Если тебе нечего скрывать, — я скривился в едва заметной улыбке. — То и не стоит переживать по этому поводу.
Повисла тишина; парень растерялся, взгляд стал рассеянным, лицо побледнело, и он о чём-то глубоко задумался. Типичная реакция.
— Клюёт, — спокойно сказал я ему.
— Что? — Пугливо переспросил Семён.
— Клюёт у тебя, — я указал на резко дёрнувшийся поплавок.
***
Я вновь сидел на крыльце, дымил сигаретой и вдыхал свежий вечерний воздух. Весь улов был съеден на месте, а день прошёл беззаботно, почти как в детстве. Я долго размышлял над словами Семёна. Что же я чувствую? Как я отношусь к Ире?
Мне казалось, что я давно разучился испытывать какие бы то ни было чувства, но, видимо, служба не до конца вытравила из меня человечность. За последние несколько дней я сблизился с ней, она проявила ко мне симпатию, а я не смог сохранить хладнокровность.
Как я такое допустил? Я не могу быть рядом с кем-то! Семён прав, я не смогу дать Ирине то, чего она заслуживает, не смогу быть рядом с ней! Но, имеет ли это сейчас значение? Я просто хотел быть рядом, и больше меня ничего не волновало.
Зачем думать о будущем, если ты не сможешь его изменить? Не лучше ли жить настоящим? Проведённое вместе с Ирой время стало для меня чем-то, сравнимым с источником живительной воды, - я мог хоть на время снять маску и побыть настоящим.
Я сумел бы её обеспечить, она бы ни в чём не нуждалась. Со мной Ира была бы в безопасности! Или нет? Меня раздирало от неуверенности, носило то в одну сторону, то в другую. Любой мой неверный шаг - и к нам в квартиру могут завалится мои коллеги, а первым подозреваемым будет жена опасного диссидента.
Жена? Выходит, я уже представляю нас семьёй? Как же всё это глупо и по-детски! Поддался собственным чувствам, как подросток какой-то, и пытаюсь убедить себя, что это всё всерьёз. Глупый ты, Коршаков, глупый и слабый! Никак тебе не скрыть этого, какие бы маски ты не носил…