Остроумный юноша выразительно щелкнул пальцами.
— Впрочем, что это я вам расписываю! Ученого учить — только портить! Итак, значит, решено!
Гудович молча кивнул головой.
— Выручка, разумеется, пополам… Кстати, не нужно ли вам денег на «затравку»?
— Нет, у меня есть.
— Ну, и прекрасно, что есть… Так вы через полчаса приходите, а я пойду сейчас.
Коко исчез… Чтоб не тратить даром времени, Гудович попросил себе обед. Ему подали холодноватый суп с черствым пирожком и котлеты с запахом сала.
— Удовольствие это стоит шестьдесят копеек, — подумал он, — а катар желудка можно приобрести бесплатно!
Расплатившись за обед, он прошел в биллиардную комнату. Здесь было душно и сильно накурено. Электрические лампочки под большими зелеными абажурами ровным мягким светом заливали биллиарды… Из трех биллиардов, стоящих в комнате, был свободен только один. Резкое щелканье шаров и возгласы маркера иногда сменялись тишиной: кому-либо из играющих предстояло сделать интересный шар. Тогда игроки, маркер и публика, сидящая на боковых скамьях, напряженно следили за биллиардом… Гудович рассеянно смотрел крутом, и, подойдя к доске, на которой записываются очереди желающих играть на биллиарде, чиркнул свою фамилию. В этот момент Коко, сидящий в качестве зрителя, предложил Гудовичу вежливым тоном незнакомого человека:
— Вы, кажется, записались на очередь? Но вам долго придется ждать. Не желаете ли сыграть со мной, сейчас как раз моя запись?
— Но я не знаю вашей игры!
— Видите ли, — начал Коко, выбирая себе кий, — на моей стороне, есть, конечно, некоторое преимущество, а именно: привычка к биллиарду. Вы же, кажется, здесь человек новый.
— Да, я еще ни разу не играл на этом биллиарде.
— А потому, чтобы не было вам обидно, я дам вам пятнадцать очков вперед.
— Что ж, попробуем, сгоняем партию, — согласился Гудович, прекрасно выдерживая взятую на себя роль.
Коко постучал кием.
— Шары! — скомандовал он маркеру.
— На сколько играем? — осведомился он у своего партнера.
— Да, я думаю, для начала по рублику поставим, — скромно ответил Гудович.
— Разбивайте! — предложил ему Коко начать партию.
…Обычные посетители биллиардной с любопытством следили за ними: слава Коко, как прекрасного игрока, была им известна…
Глава X
Все было разыграно как по нотам. Проиграв одну партию Салатникову, Гудович сделал недовольную мину и решительно отказался играть далее.
— Будет с меня! — кратко, но многозначительно ответил он на предложение Коко продолжать игру. Последний небрежно опустил в жилетный карман выигранный рубль, пожал плечами и с деланно скучающим видом вышел из биллиардной.
— Видно птицу по полету, — процедил сквозь зубы Гудович, ни к кому, собственно, не обращаясь, — должно быть, хлеб свой ест на биллиарде!
— Я этого фрукта знаю… Игрывал с ним! — отозвался один из зрителей, наблюдавших за игрой. Невысокого роста, коренастый брюнет, одетый в темную пиджачную пару и лакированные сапоги. По жилету у него была пущена массивная золотая цепь с множеством брелоков.
— А что… профессионал?
— Вроде того…
— Досадно, право, что приезжий человек, не знающий никого в городе, обычно делается жертвой своего пристрастия к биллиарду, — спокойным, выдержанным тоном начал Гудович, садясь на скамейку рядом с заговорившим с ним брюнетом. — Вот лично я про себя могу сказать: при каждом моем приезде в незнакомый город обязательно налетишь на какого-нибудь молодца и проиграешься. Охота пуще неволи! Как говорит пословица. И верно: поиграть хочется, а знакомых нет!
— Это вы, господин, правильно говорите. Мы тоже от эфтой самой охоты немало денег порастрясли, — добродушно заметил брюнет в лакированных сапогах.
— Что касается меня, то я теперь уже привык с первой партии узнавать игрока-профессионала. Много от меня не поживутся! — уверенно заявил Гудович, уже догадавшийся, что с ним разговаривает не кто иной, как сам Зорин, про которого ему говорил Коко. После небольшого молчания брюнет вежливо обратился к Станиславу Андреевичу: