Канонерку Китин заметил не сразу. Низкие серые облака закрыли небо, мелкий ледяной дождик пропитал сыростью всё вокруг, а канонерка, словно специально спряталась. Ни долгих гудков, ни могучего столба дыма из трубы, ни ярких огней на палубе, даже белоснежный борт казался в сумерках серым. "Большевик" скользил по воде, еле слышно тарахтя двигателями. Рулевой, молча, указал рукой в сторону японца, как будто боялся разговором обнаружить себя. Дождь проглатывал звуки, и серое безмолвие придавало пейзажу вид мертвой пустыни.
"Сейчас мы пустим торпеду, она беззвучно проделает в канонерке огромную дыру, и корабль тихо погрузится в море бестелесным призраком", - подумал Николай.
В ста метрах от японского судна Китин приказал рулевому добавить оборотов, моторы заревели, разрушая иллюзию мирного покоя, катер за десять секунд вышел на глиссирующий режим и набрал скорость. Буквально рядом с японцем "Большевик" выстрелил торпеду с левого борта, и, казалось, катер сам ушел вправо, проскочив мимо кормы канонерки, чуть не зацепив её. Тут же в глубине раздался глухой взрыв.
Взрыв торпеды был полной неожиданностью для экипажа. Канонерка затонула так быстро, что матросы плавали в холодной воде, не успев спустить шлюпки. Редкие счастливцы взобрались на мачты.
Три транспорта, стоявших там же, на внешнем рейде, были расстреляны пушкой с катера "Комсомолец". Пушка стреляла прямой наводкой по беззащитным судам. Стояла безветренная погода, и канонир истратил всего десять снарядов на все три транспорта. Суда утонули, не успев даже сняться с якоря.
Транспортам повезло, они успели спустить шлюпки. Одну из них, отчаянные смельчаки направили к затонувшей канонерке.
- Поможем матросам? Они не успеют догрести, японцы в воде утонут. Холодно! - обратился Николай к рулевому.
Тот удивленно посмотрел на Китина, но подвел катер к японской шлюпке.
- Не стреляйте, я сейчас брошу вам конец, - закричал зачем-то Николай, зная, что его не поймут.
Огромный бородатый японец, совсем не похожий на остальных, ловко поймал и привязал на носу канат. Он махнул рукой Китину, показывая, что готов. Николай удивился спокойности и уверенности этого моряка.
Через пару минут "Большевик" отбуксировал шлюпку к торчащим из воды мачтам. Дрожащие японцы облепили мачты, свешиваясь гроздьями со всех сторон.
"Тут почти две сотни матросов. Они не поместятся в одну шлюпку. Офицерьё уже стреляет по матросам. Паскудники-самураи! Нужно было оставить один транспорт целым", - подумал Китин.
Береговые орудия проснулись и попытались достать "Комсомолец" и "Большевик", но снаряды падали с большим недолетом.
Николай выбрался на палубу и выстрелил из ракетницы, привлекая внимание "Комсомольца". Тот сблизился с "Большевиком" спустя минуту.
- Костомаров! - закричал Китин.
Знаток японского мата неохотно вылез на палубу.
- Подойди к канонерке, и прикажи выбросить в воду револьверы. Иначе ты откроешь огонь из пушки.
- Так точно, - сказал Костомаров с таким нескрываемым недовольством в голосе, что Китин пожалел об отсутствии боцмана.
"Что хорошо в армии, дал приказ, и его исполнят. Каким бы дурацким его не считали", - подумал Николай.
"Комсомолец" добавил оборотов, и, не дойдя до шлюпки, остановился метрах в пятидесяти. Костомаров пролаял что-то, а канонир начал заряжать пушку. Делалось это крайне деловито.
Китин видел в бинокль, как полетели в воду револьверы, и тут же с мачт посыпались в шлюпку японцы. Она нахлебалась воды, затонула, и все полезли обратно.
- Твою ..., - Николай ругался так долго, что успел вернуться "Комсомолец" с радостным Костомаровым.
- Господин инженер, извините, сразу Вашу шутку не понял.
После загрузки катеров на пароход Китин наблюдал в бинокль, как долго большая японская джонка шла по фарватеру, как медленно и осторожно она приближалась к месту гибели канонерки, как в это время падали в воду замерзшие матросы.
Николай бросил заниматься самоедством и приказал отойти к островам, где спрятал пароход в проливе Летучей Рыбы, в двадцати километрах от внешнего рейда. На внутреннем рейде остались стоять еще три транспорта, видимо, японцы ждали конвой, чтобы вернуться домой. Этот конвой стал ждать и Китин. На душе у него было погано. Утопив первые три японских крейсера, он не наблюдал смерть во всей ею неприглядности.
* * *
Вечером пароход разыскали вчерашние рыбаки. Они привезли хорошо одетого старика-корейца. Переводчик Китина кланялся старику так долго и усердно, что Николай осознал высокий статус гостя.