Тут даже сам Судопдатов удивлённо посмотрел на старшего лейтенанта, но промолчал.
— Хорошо, старший лейтенант, я поставлю своё командование в известность. Что касается моей бригады, то через четыре часа мы уходим и через двое суток будем на той стороне прежней границы Трансильвании. Надеюсь, что за это время ничего не случится? И, да, старший лейтенант, спасибо за Вашу музыку. Она мне понравилась. Приятно было познакомиться со столь достойным автором.
— Спасибо, господин полковник, за понимание. Надеюсь, что мы с Вами никогда не встретимся на поле боя. А что касается музыки, то надеюсь порадовать Вас и другими произведениями.
— Хорошо, старший лейтенант, надеюсь ещё услышит о Вас. И, если можно, нельзя ли получить ноты и слова Вашей музыки?
Ну, раз просят, то Василий охотно написал и ноты, и слова, и даже гитарные аккорды всех четверых композиций. Он же учился играть именно по нотам, а не на слух, как отдельные таланты. Заодно, чтобы отметить результаты переговоров, пара осназовцев с хорошим почерком, хорошо знавших и венгерский язык, быстро набросали на обычных листах писчей бумаги тексты соглашений — само собой, по паре экземпляров, на русском и венгерской. Что заявил старший лейтенант, то и отразили, и венгры согласились. И с каждой стороны на них расписались по трое представителей — от венгров полковник и его помощники, а с советской — сам Василий, полковник Досик и старший майор. На этом странные переговоры завершились. Как там примут всё старшие начальники, конечно, пока не ясно, но их приказ был выполнен!
Глава 38
Дошли…
После этого злые и раздосадованные венгерские офицеры и их охрана дружно покинули особняк. Ну, это их дело. Что хотели, то и получили. Соответствующий приказ у Василия, конечно, был, но там ничего не говорилось о столкновении с венграми. А что не захотел обратиться к своему командование насчёт его уточнения, то это его дело и проблемы. Но пока, вроде, всё обошлось. Даже Судопдатов, оказывается, был доволен:
— А ты, лейтенант, оказывается, действительно не промах. Не ожидал. Но хорошо и вовремя, и правильно венгров построил. Вот пусть убираются обратно и не путаются у нас под ногами. И сильно надеюсь, что нам не придётся воевать с ними. Вы там с Романом хорошо им и немцам врезали под Брашовым.
— Извините, товарищ старший майор, вынужденно пришлось. Нельзя было потакать им и позволить задержаться у Крайовы. Пусть убираются обратно. И боюсь, что нам всё же придётся встретиться с венграми. Не сейчас, а позже. Когда немцы пойдут на нас, то заставят и их. Они наверняка и сами пожелают. Вы, пожалуйста, извините меня за резкость в разговоре с полковником, но у меня был конкретный приказ, и я не привык искать разные причины для его неисполнения. Может, и превысил свои полномочия и вмешался не в свои дела, то это Вы там решите уже после отхода венгров. Готов понести полную ответственность за свои решения.
— Нет, старший лейтенант, извиняться не надо. Вы поступили полностью в соответствии с полученным приказом. Нам лишней крови не надо, но проход к Югославии был нужен. И хорошо, что пока всё обошлось мирно. Но не расслабляйтесь. Вот когда мы выйдем к Турну-Северину, тогда да, можно считать приказ выполненным.
— Выйдем, товарищ старший майор. У венгров нет достаточных сил против нас. А если вступятся немцы, что же, то и сейчас они получат достойный ответ. Просто так через нас не пройдут, ещё раз умоятся кровью. Фашистов в любом случае добить надо.
— Что же, лейтенант, я рад, что наши взгляды совпадают. И музыка Ваша мне понравилась. Хотя, не скрою, мне знакомы и другие Ваши произведения, и они тоже понравились.
Ну, конечно, ясно, что теперь Василий под плотным колпаком «кровавой гэбни», и никуда ему от неё уже не деться. Придётся жить с тем, что есть. Остаётся только надеяться, что не засыпится. Жаль, но он, хоть и уважал товарищей Сталина и Берию, всё-таки сильно сомневался, что они потерпят в живых одного невезучего попаданца. Просто в интересах государственной безопасности им не нужен был такой непредсказуемый источник опасных знаний. Вдруг всё-таки допустит их утечку? Да, сначала однозначно выжмут из него все имеющиеся знания, а потом ликвидируют. Когда его не будет, намного надёжнее. В делах государственной важности, как правило, на лишних свидетелей внимания не обращают.