И, как бы завершая совещание, хотя, одно из многих, вновь выступил товарищ Сталин:
— Нам, товарищи, надо занять в Румынии как можно больше территории и удерживать её дольше, не давая нашим противникам возможности для использования ресурсов и мобилизационного потенциала этой недружественной нам страны. Ми не можем забыть и не должны прощать то прэдательство, что ми видели с её стороны в конце Великой войны и ходе гражданской. И нам, главное, пока нужна устойчивая связь с Югославией, больше всего, с сербами, для оказания помощи им и подготовки к обострению ситуации в дальнейшем. Ми думаем, что хорваты и некоторые другие национальности в Югославии охотно пойдут на сотрудничество с недружественными нам силами. Поэтому ми должны всемерно усилить именно сербов. Ещё требуется и поменять политическую ситуацию в Болгарии. Нам не нужно там враждебное правительство. Поэтому, товарищи, проработайте эти вопросы. И, само собой, нам надо модернизировать корабли Черноморского флота и усилить её авиацию. Это главное, товарищи. И ещё нам хочется попросить соответствующие службы обратить особое внимание крымским татарам и нэмцам, проживающим на Украине, особенно в Причерноморье. К сожалению, товарищи, по имеющимся у нас данным, среди них имеется большое количество недружественных советской власти лиц. И они могут стать пособниками наших врагов. Поэтому нужные меры надо принять уже сейчас. И, конечно, надо эвакуировать оттуда на восток как можно больше людей. Тем самым мы можем сильно уменьшить свои потери. В общем, товарищи, работы у нас много, а врэмени, к сожалению, остаётся всё меньше. И наши враги с каждым днём становятся сильнее.
Как всегда, три самых главных лица немного задержались и обсудили лишь известные им вопросы. Хотя, тут пока особо нервничать не приходилось. Все работы шли согласно намеченным планам, и их сдерживала как раз нехватка квалифицированных кадров. Хотя, по всей стране их не хватало.
— Ну, что, товарищи, не получаэтся у нас влиять на ситуацию во Франции. Несмотря на все наши предупреждэния, французы не подготовили ни армию, ни приняли меры для укрепления своих линий обороны на сэвере. И как там, Борис Михайлович, дела у окружённой англо-французской группировки? Не кажэтся ли Вам, что ослабление давления нэмцев на неё вызвано именно какими-то сепаратными переговорами с англичанами?
— Похоже, что так, товарищ Сталин. Предупреждение насчёт Гесса не помогло, а задействовали другие каналы. Что делать, если даже в королевском окружении сильны профашистские настроения? Как раз отдельные лица оттуда, похоже, и пошли на контакты с нацистами. И во Франции на ситуацию мы не в состоянии повлиять. Конечно, удалось усилить генерала дэ Голля, но этого оказалось недостаточно. В ближайшие дни правительство Франции может возглавить именно Петен, и он, скорее, пойдёт на соглашательство с фашистами. Но и немцы, по нашим оценкам, в боях с французами понесли большие потери, особенно в танках и, конечно, самих танкистах. Для нас это главное. Немцы смогут подготовить меньше механизированных войск. А вот с авиацией у них проблем особых не наблюдается. И потерь мало понесли, из-за неподготовленности английских и французских лётчиков, и авиационная техника у них лучше. И, главное, товарищ Сталин, взаимодействие между разными родами войск. У немцев большое насыщение войск средствами связи. Мы сильно отстаём от них. А англо-французская группировка, похоже, ещё продержится неделю. И оттуда будет эвакуировано больше личного состава. Это, товарищ Сталин нам на руку. Мы смогли выиграть время примерно на месяц. Вот технику они там всю бросят, и она пойдёт на усиление немцев.
— Что же, Борис Михайлович, ми это и ожидали. Ладно, ми сможем быть уверэнными насчёт хода боёв в Румынии? Не нападут нэмцы вместе с венграми на нас?
— Думаю, товарищ Сталин, что мелкие стычки возможны, но на сильное осложнение ни немцы, ни венгры не пойдут. Им сейчас тоже важно занятие как можно больше румынской территории. К сожалению, нашим войскам сильно не хватает автотранспорта. Хотя, наши отдельные части уже вовсю пересели на румынскую технику.