Мысли его все время возвращались к тайне человеческой души, к ее созреванию и развитию характера. Он представил себе некоего скульптора и подумал: возможно, скульптор, создав шедевр, и может объявить, что конечный результат был с самого начала запечатлен в камне, над которым он трудился. С людьми все по-другому. Людей образуют не только гены, но и их окружение, их жизненный опыт и взаимоотношения с другими. Человек не рождается готовой личностью с установившимся характером. Он всерьез считал, что интерес к любовнику Ингрид объясняется той частью ее души, что упакована в папиросную бумагу, и вопросом, раскрывается ли она полностью с другим мужчиной. Дав себе такое объяснение, Рейдар ощутил нечто вроде укола ревности, но его ревность не была направлена на любовника как на человека. Нет, им овладело совсем иное чувство. Его ревность, похожая на болезнь, вовсе не была завистью к счастливцу, перед которым Ингрид раскрывала сокровища своей души. Рейдара пронзила боль, но какая-то притупленная, смутная. Наверное, подумалось ему, то же самое испытывают люди, которым ампутируют руку или ногу: еще долго их преследуют фантомные боли на месте отсутствующей конечности. И все же он решил, что слишком стар для того, чтобы копаться в себе и исследовать причины своей ревности. Он погрузился в уныние, поняв, что, сидя за столиком в кофейне, являет собой жалкое зрелище. Он пытался как-то оправдать свое поведение, но никак не мог разумно объяснить даже самому себе, почему слежка за женой превратилась для него в наваждение, почему ему непременно нужно видеть собственными глазами, как Ингрид каждую пятницу изменяет ему с Эйольфом Стрёмстедом. И все же он позволил себе заниматься самокопанием не больше нескольких секунд. Затем он решительно оттолкнул мрачные мысли и вернулся к активному утреннему развлечению: сигарете. Докурив, он смял окурок в пепельнице и взялся за верхнюю газету в стопке. Читал он почти два часа и оставил свое занятие, лишь увидев, как по тротуару напротив быстро шагает его жена. Закутанная в длинный серый плащ на меху и все равно дрожащая от холода, Ингрид Фольке-Есперсен вошла в подъезд дома напротив, даже не взглянув на маленькую кофейню. Рейдар понял, что выкурил слишком много сигарет. В ожидании он выпил две большие чашки кофе и бутылку минеральной воды. Когда его жена скрылась в подъезде, он бросил на коричневую дверь обиженный взгляд. Он невольно вздрогнул, когда молодой официант спросил, не нужно ли ему чего-нибудь еще. Рейдар посмотрел на часы. Когда его взгляд упал на круглый циферблат, он вдруг поймал себя на мысли: ну почему он всегда смотрит на часы, когда его о чем-то спрашивают? Он улыбнулся про себя, быстро тряхнул головой и попросил счет.
Расплатившись, он оставил на столике щедрые чаевые — две монеты по десять крон. В конце концов, два часа назад он поступил довольно невежливо — фактически прогнал двух посетительниц. Встав из-за столика, он с деланным оживлением вышел на улицу и, шевеля пальцами замерзших ног, зашагал к Ураниенборгу на встречу с братьями.
Глава 3
УТОМЛЕННЫЕ
В квартире брата Арвида первым делом бросался в глаза белый экран в углу комнаты перед старомодным телевизором «Радионетте». Все были в сборе: молодой бизнесмен с супругой, сам Арвид и второй брат Рейдара, Эммануэль. Жена бизнесмена стояла рядом с креслом у окна, нервно ломала руки и то и дело поправляла длинные темные кудрявые пряди — ей было явно не по себе. Возраста она оказалась неопределенного — от тридцати до сорока. Темно-синее платье придавало ей немного официальный вид, хотя юбка была довольно короткая и обнажала красивые ноги.
Рейдар поднял руку и вежливо поприветствовал собравшихся.
Жена бизнесмена протянула ему тонкую руку. После рукопожатия она поспешно отбросила волосы со лба. От нее повеяло духами.
Рейдар повернулся к троим мужчинам. Первым он поздоровался с мужем красивой брюнетки, человеком среднего возраста. Тот не представился, зато кивнул в сторону жены:
— Иселин Варос.
Рейдар обернулся к брюнетке — та успела сесть в кресло.
— Моя партнерша по жизни и по бизнесу, — пояснил незнакомец.
На вид ему можно было дать около пятидесяти лет; его короткие курчавые волосы седели на висках. Он смотрелся бодрячком и напоминал биржевого брокера или спортивного комментатора. На встречу он явился в джинсах и красном пиджаке. Он щеголял модной двухдневной щетиной. Рейдару показалось, что серьга в ухе не красит его. Узкая верхняя губа в улыбке обнажала верхние зубы. Он как будто все время скалился, хотя невозможно было сказать, то ли у него просто такая манера, то ли нервный тик.