Самым естественным тоном он ответил:
— Я ее видел вчера вечером, около семи часов, она приходила предупредить меня о вашем приезде.
— А позже она не приходила?
Он отрицательно .покачал головой, потом попросил у меня закурить. Я протянул ему сигарету и продолжал спрашивать:
— А где Полли?
— Она вернулась сегодня утром в Нью-Йорк с поездом, отходящим в половине седьмого.
— Вы ее видели перед отъездом?
Oil снова покачал головой.
-— Нет, я сказал ей, чтобы она меня не будила. Но ее чемодана здесь нет, следовательно, она уехала.
— Ее адрес в Нью-Йорке?
Он вдруг вскочил рывком, как будто его кто-то укусил, и снова хотел кинуться на меня, но, видимо, вспомнив уже полученный урок, сдержался. С перекошенным от злобы ртом, он стал вопить:
—- Вы один из тех типов, которые все крутятся вокруг нее. Вы все хотите спать с ней... Ко мне с этим не обращайтесь!
Я попробовал его успокоить:
— Вы ошибаетесь. Ваша дочь, безусловно, красива, но совсем не по этой причине, я хочу повидаться с ней... Дайте мне ее адрес.
Подчеркнутым жестом он скрестил руки и с ненавистью посмотрел на меня.
— Никогда!
Я находился в тупике. Ведь не мог же я в самом деле силой выбивать у него адрес дочери. На вилле были люди, да и Лоувел не понял бы моего поступка. Я искал выход, какую-нибудь возможность убедить его, когда он вдруг заговорил злобным тоном:
— Хотел бы видеть вас: выколотыми глазами в комнате с тигром.
Без сомнения, с таким типом трудно договориться. Я пожал плечами и вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью.
В сущности, он отлично мог применить свой прием к миссис Лоувел, но было совершенно ясно, что додуматься до того, чтобы инсценировать самоубийство, у него не хватило бы. смекалки. Он недостаточно хитер для этого.
Я направился к машине и увидел Розу Дулич, в одиночестве идущую по парку, окутанному туманом. Она увидела меня и остановилась, поджидая. Казалось, она уже совершенно забыла приятные минуты, проведенные нами прошлой ночью. Холодно посмотрев на меня, она сказала:
— Я считала, что вы уже уехали, по крайней мере, четверть часа тому назад.
— Мне необходимо было повидаться с Асландом,— ответил я.— Как вы можете держать у себя на службе такого эксцентричного человека? Это же очень опасный сумасшедший.
Она не выказала никакой реакции на мои слова.
— Он превосходно справляется со своими обязанностями, к тому же не вы ведь оплачиваете его содержание.
— Совершенно верно, — засмеялся я.— Пусть Бог сделает так, чтобы вы никогда о том не пожалели... Вы знаете, по какому адресу живет Полли Асланд в Нью-Йорке?
На ее лице появилась неприязненная улыбка, и она ответила, оглядывая меня с головы до ног:
-— Роберт, насколько мне известно, поручил вам найти своего сына?
Я понял, что она уже знает, что я частный детектив. Ее гордость, видимо, страдала. А может быть, считала частных детективов неподходящим для себя обществом и теперь жалела о том, что занималась со мной любовью. Я решил не останавливаться на этой теме.
— Это неважно. Вы монете дать мне ее адрес, да или нет?
Неожиданно она расслоилась и сделала усталый жест:
— Почему мы так смотрим друг на друга? Теперь я знаю, кто вы такой, но, в сущности, это не имеет особого значения. Полли живет в Восточном районе, на Лакония-стрит, 49, или 59. Я точно не помню.
Видя, что она смягчилась, я решил использовать это.
— Между нами говоря, ты уверена, что Мэри покончила с собой?
Она долго, как-то искоса, смотрела на меня, как бы расценивая, до какой степени можно довериться мне. Потом решительным тоном ответила:
— Роберт жил двойной жизнью. У него была,, еще одна семья с женщиной, которую он для удобства выдавал за свою секретаршу.
— Кто эта женщина?
Она некоторое время колебалась, потом посмотрела в сторону виллы и быстро проговорила:
— Кора Вилнер. Она живет на Тридцать пятой улице... Я не помню номера ее дома, но это как раз на углу Седьмой авеню...
Я собрался поблагодарить ее, когда из тумана раздался голос Виктора Дулича:
— Роза... Что ты тут делаешь?
Она крепко сжала мою руку и. прошептала, прежде чем уйти:
— В понедельник утром. Я хочу обязательно увидеть тебя на будущей неделе.
Она ушла, а я отправился к своей машине.
Флосси крутила ручку радиоприемника. По своей всегдашней привычке, она поджала под себя ноги на сиденье. Эта манера всегда страшно меня раздражала, но так как она оставалась глуха к моим протестам, мне только и пришлось ей сказать:
— Сними хоть, по крайней мере, туфли, чтобы не испачкать подушки.
На сей раз совершенно беспрекословно она выполнила мою просьбу, мы выехали на дорогу, ведущую в Ветел. Туман не проходил, и мне пришлось включить фары.
Звуки джаза заполнили машину. Флосси повернулась ко мне и проговорила убежденным тоном:
— А вы знаете, шеф, всю свою последующую жизнь я буду вспоминать ту ночь, которую вы провели со мной в одной постели.
Я не знал, говорила ли она это серьезно или просто разыгрывала меня, желая поддразнить. В сущности, мне это было совершенно безразлично. Тем же тоном, не вымазывая никакого раздражения, я постарался уверить ее:
— Я тоже никогда этого не забуду, Флосси. Такое ведь не забывается.
И, чтобы оборвать этот не совсем приятный для меня разговор, я нажал на акселератор. Туман вдруг разорвал свою пелену, дорога была пустынной, и я ехал, свободно предаваясь своим мыслям..
Глава 6
Я высадил Флосси у ее дома, на Восьмой авеню. Туман, вновь окутавший дорогу, задержал нас, и теперь было уже половина второго. Я протянул ей чемодан и сказал:
— В понедельник утром, в половине восьмого, я заеду за тобой. Нам нужно быть к восьми часам в Ветеле на судебном разбирательстве, так что будь готова к этому времени.
— А я и там буду вашей женой? — насмешливо спросила она.
— Нет,— ответил я,— Все уже в курсе.
— Мне это так нравилось,— огорченно сказала она, капризно надувая свои очаровательные губки.— Вы просто потрясающий компаньон для постели.
Я подозрительно посмотрел на нее.
— Если ты еще раз повторишь это, то заставишь меня думать, что жалеешь о том, что не произошло.
Она ущипнула себя за подбородок, сделала вид, что серьезно размышляет, потом сказала:
— Мне, кажется, трудно сожалеть о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. Предположим, что. тут просто неудовлетворенное любопытство.
У меня засосало под ложечкой, и я постарался ускорить прощание.
— Если тебе так хочется, то поговорим об этом в другой раз. Итак, до понедельника и постарайся быть готовой к нужному часу.
Она. хлопнула дверцей. Я тронул машину и поехал прямо к Пятьдесят второй улице.
В агентстве было пусто. На пишущей машинке Флосси я нашел рапорты от Джемса и Майка, рассказывающие обо всех их странствованиях в слежке за этим типом с Пятой авеню, имя которого я уже забыл. Я не стал даже знакомиться с рапортами; если они и обнаружили что-нибудь, то поостерегутся сказать об этом, особенно Джемс, который решил после одной личной авантюры, что неведение всегда лучше знания.
Я прошел в свой кабинет, взял из ящика стола плитку шоколада, надкусил ее и снова подошел к пишущей машинке Флосси, чтобы напечатать текст объявления для всех главных газет. В нем говорилось о том, чтобы Тони Лоувел вернулся в свой отчий дом, так как его мать мертва. На тот случай, если бы он не захотел предстать перед своим отцом, я написал, что могу быть его посредником в этом деле, и указал свой адрес.
Потом я стал искать в справочнике телефон Полли Асланд. «Лакония-стрит, 49» был семейным пансионом, а номер 59 — лесопильным заводом.
Несколько пораздумав, я вдруг вспомнил, что завод Виктора Дулича находится также в Квинсе. Это мне сказала Роза. Я стал перелистывать справочник по алфавиту и легко нашел номер его телефона.
Завод помещался на Джефферсон-стрит, 90. Я посмотрел на план города в районе ипподрома «Джамайка», в нескольких минутах ходьбы от Лакония-стрит. Может быть, тут была какая-нибудь связь?.. Я решил больше не звонить по телефону, а поехать и посмотреть все на месте.