— Я считаю, что необходимо прояснить одну деталь. Вы дали нам всем понять, что персона, которая застала вас вместе в таком положении с миссис Дулич, около трех часов ночи, в кабинете мистера Роберта Лоувела,— не миссис Лоувел. Судя по голосу, который вы услышали, вы не могли бы определить хотя бы пол этой персоны?
— Да, Ваша честь,-— утвердительно ответил я.— Это, вне всякого сомнения, был голос женщины.
— За исключением Миссис Розы Дулич и миссис Лоувел, были ли еще какие-нибудь женщины в доме?
— Да, конечно,— ответил я.— В доме еще находилась моя секретарша, мисс Флосси Мармозет, которая спала в комнате, отведенной нам, на втором этаже. Эта комната как раз находится над кабинетом мистера Роберта Лоувела.
— Так, может быть, это и была мисс Флосси Мармозет, которая застала вас?
— Нет,— категоричным тоном отверг я это предположение.
Судья Андерсон удивился.
— Тогда кто же, по вашему мнению, была эта женщина? Что вы сами-то думаете по этому поводу?
Я повысил свой голос, чтобы все присутствующие могли меня слышать.
— Я много раздумывал над этим, анализировал все происшедшие события и пришел к выводу, что этой женщиной могла быть Полли Асланд, дочь садовника Ас-ланда. Как мне стало известно, за два часа до этого между миссис Лоувел и Гербертом Асландом состоялся крупный разговор о взаимоотношениях между сыном Лоувелов и дочерью садовника Полли Асланд. Миссис Лоувел заявила Асланду, что увольняет его, предложила ему немедленно собирать вещи, так как он будет уволен сразу же по приезде на виллу ее мужа и Виктора Дулича. Все они в это время, конечно, были крайне возбуждены и, как я думаю теперь, Полли Асланд могла прийти на виллу в поисках Тони Лоувела, которого хотела утешить и успокоить, так как перед этим он предлагал ей уехать вместе на восток страны, вопреки желаниям и запрещениям своей семьи, на что сама Полли Асланд была совершенно не согласна. Она питала к младшему Лоувелу только дружеские чувства и просто очень жалела его, считая несчастным юношей. Когда я виделся с молодой девушкой, я совершенно не придал значения ее словам и совершенно .упустил из виду, вернее просто не понял из ее слов, что она видела нас с миссис Дулич, но теперь мне стало все совершенно ясно, и я вспомнил,-что Полли намекала на это обстоятельство.
Миссис Дулич, вернувшись в Нью-Йорк, сразу же стала интересоваться моей деятельностью. Я должен пояснить, что до обнаружения трупа миссис Лоувел и моего отъезда из Хобби-Хауза, Роза Дулич не знала, чем я занимаюсь, так как она тоже приняла меня просто за друга мистера- Роберта Лоувела. Приехав в Нью-Йорк, она увидела меня в компании с Полли Асланд и, вероятно, подумала, что та рассказала мне, как она застала нас с миссис Дулич в кабинете Лоувела. Вот потому-то миссис Роза Дулич и попыталась сразу же убить меня, но так как эта попытка ей не удалась, то она убила. Полли Асланд.
Я взглянул на Розу Дулич, и увидел, что ее лицо приняло восковую бледность.
— Это ложь, наглая ложь! — застонала она.— Я совершенно свободно могу доказать, где я была все это время. У меня железное алиби!
Судья приподнялся со своего, места и строго посмотрел на нее.
— Я считаю, что вам в настоящее время было бы лучше помолчать. Мы все это сейчас узнаем и без вас.
Потом он повернулся ко мне и спросил:
— Скажите, мистер Ларм, чем вы можете объяснить то обстоятельство, что Герберт Асланд, который не мог питать к вам личной неприязни, так как совершенно не знал вас, пытался убить вас?
— Я предполагаю,— очень спокойно ответил я,— что Роза Дулич проследила меня до самого Хобби-Хауза, там она увиделась с Асландом и наговорила ему, что это я виновен в гибели его дочери Полли. Садовник был не слишком разумным человеком-, но- обладал незаурядной силой. Никакого труда не стоило привести его в ярость, Такого человека совершенно свободно можно было уговорить совершить убийство...
— Я не была, в Хобби-Хаузе! — вдруг закричала Роза Дулич.— У меня есть непоколебимое алиби... К тому же, ведь это я сама дала адрес Полли Асланд этому индивидууму.— Она определенно имела в виду меня.
— Это обстоятельство,— продолжала она,— начисто разбивает его сплетение лжи!
— Да, вы действительно дали мне ее адрес,— сказал я совершенно спокойным тоном,— но сделали это лишь потому, что были совершенно уверены в. том, что в тот момент Полли Асланд убежала вместе с молодым Тони Лоувелом. Вы думали, что их не так скоро могут найти и что судебное разбирательство к этому времени, состоится и окончится тем, что судьи придут к выводу о самоубийстве Мэри Лоувел. Вот так, по-моему, это все и было.
Она вся дрожала от ярости. Судья Андерсон будто вдруг очнулся от сна и обратился к ней.
— Вы только что говорили о каком-то неоспоримом алиби, миссис Дулич. Расскажите нам поподробнее об этом, я вас слушаю.
Она резко повернулась и пристально посмотрела в глубину зала, на то место, где сидел Виктор Дулич.
— Мой муж...— начала она.
Судья позвал:
— Свидетель Виктор Дулич, вы вызываетесь для дачи свидетельских показаний. Прошу вас подойти к свидетельскому месту.
Сцена, которая за этим последовала, осталась в моей памяти как одна из самых душераздирающих из всех, какие я когда-либо наблюдал за время моей работы детективом. Я не в состоянии говорить об этом спокойно, не испытывая при этом дурных- чувств по отношению к Виктору Дуличу. Он совершенно свободно мог подтвердить алиби своей жены, но одновременно с этим он как бы становился ее соучастником. Чтобы пойти на это, ему нужно было испытывать горячую любовь к своей жене и совершенно отбросить совесть.
Он приблизился к свидетельскому месту при гробовом молчании зала, прямой, как статуя, и бледный, как смерть. Он шел медленно и ни разу не взглянул на Розу, не бросил в ее сторону даже мимолетного взгляда.
Судья, наблюдая всю эту сцену, кашлянул и заерзал в своем кресле. Он предложил свидетелю подтвердить свою личность, сообщить о своем общественном положении, потом, взглянув на досье, лежащее перед ним, он спросил, подтверждает ли Виктор Дулич, что его жена, Роза Дулич, все время находилась при нем в тот период, когда были совершены все эти преступления.
Было мгновение, когда Виктор Дулич пошатнулся, Роза, не спускавшая с него горящего взгляда, стала умолять его душераздирающим воплем:
— Виктор!
Он пришел в себя, как будто очнулся от какого-то кошмарного сна, и выпрямился. Уж лучше бы он ничего не говорил. Но он, видимо,, считал, что должен все же что-то сказать.
Дрожащим голосом он ответил, глядя прямо на судью:
— Я не считаю возможным для себя ответить на вопросы, поставленные Вашей Честью... Эта женщина... она была...
Его голос предательски сорвался. И вдруг поток слез неожиданно оросил его -лицо, искаженное страданиями. Он еще немного постоял, пошатываясь и обхватив го-, лову руками, а потом резко повернулся и стремглав выбежал из зала судебного заседания.
Ни судья, ни даже помощник прокурора не сделали ни малейшей попытки удержать его. Все и так было совершенно ясно.
— Виктор!... Виктор! — душераздирающим голосом закричала несчастная.
Это был не человеческий возглас, а рычание забитого- дикого зверя. Для нее это было действительно ужасно. Она никак не могла ожидать, что Виктор покинет ее. Это отняло у Розы Дулич последние силы. Она, как подкошенная, повалилась на скамью.
— Уведите меня! Прошу вас, уведите меня! Я сознаюсь во всем...
Эпилог
В тот же вечер я вернулся в Нью-Йорк со своими помощниками. Потом я прочитал в газетах подробное изложение показаний, данных Розой Дулич. Она просто взбесилась, когда узнала, что Роберт Лоувел обнаружил подмену ожерелья. Она положила обратно в сейф настоящее ожерелье, чтобы сразу же пресечь какие-либо толки по этому поводу, но потом увидела для себя. другую возможность завладеть им, учитывая те взаимоотношения, которые создались между Лоувелами и Гербертом Асландом из-за дружбы между Полли Асланд и Тони Лоувелом.