Лишь ценой неимоверных усилий и снова в последний момент навстречу изготовившемуся к последнему прыжку врагу советское командование перебросило 1-ю ударную армию генерала Кузнецова. Ее бойцы с ходу нанесли врагу столь мощный удар, что тот оставил не только мост, но и находившуюся за ним Яхрому, а заодно и целый ряд других пунктов. Однако дальше немцы закрепились на удобном для себя рубеже по линии деревень Языково – Гончарово – Ольгово, и с господствующих над местностью высот расстреливали наши наступающие части.
В Берлине уже гремели победные фанфары, под лай бесноватого фюрера с трибун арийцы вопили «хайль!», готовился сценарий парада фашистских войск на Красной площади… А в это же самое время включенная в 1-ю ударную армию отдельная Тихоокеанская бригада морской пехоты скрипела сапогами по снегу в сторону деревни Языково. Навстречу мела поземка, ветер рвал полы шинелей, где-то далеко полыхало и гремело.
Здесь бойцов впервые за много дней накормили горячей пищей из полевых кухонь.
– Да, харч здесь «не того», – черпая с Димом из одного котелка жидкий суп, шмыгнул носом конопатый Юрка Бубнов. – Крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой.
– Ничего, перебьемся, – старшина откусил кусок черняшки и потянулся к парящей рядом алюминиевой кружке. Дегтярного цвета чай был без сахара и пах рыбой.
На марше подразделение довооружили новенькими винтовками СВТ и бутылками с зажигательной смесью, а заодно выдали противогазы.
Противогазы за явной ненадобностью ребята повесили у дороги на кусты, а освободившиеся сумки наполнили патронами и гранатами.
К бутылкам отнеслись с некоторым сомнением. Зато ладным винтовкам явно обрадовались. С таким оружием в атаку только и ходить. Не зря же с ними маршировали на довоенных смотрах и парадах.
Впрочем, сам Дим предпочел бы автомат. И еще белый полушубок. Но теплые щегольские кожушки полагались только комсоставу. А автоматов ППД на всю бригаду было только два – у комиссара Боброва и самого комбрига Безверхого.
Первый же бой расставил все по своим местам жестоко и кроваво. Белые кожушки оказались замечательной мишенью. По этой начальственной примете немецкие снайперы первым делом перещелкали почти весь командный состав.
Не оправдали надежд и самозарядные винтовки. На лютом морозе у многих отказал подающий механизм. Так что уже в самом начале атаки Диму вынужденно пришлось возглавить взвод и, как все остальные, бежать на врага с примкнутым штыком, но зато с «полундрой» и в бескозырке.
Подпустив атакующие цепи поближе, фашисты открыли шквальный огонь и положили моряков в снег. Тут бы им и остаться, но выручил командир разведки лейтенант Павел Сухов. Приказав закидать себя снегом (маскхалатов не было), он сумел подобраться к пулеметной огневой точке у церкви и забросать ее гранатами. В последнем отчаянном рывке морские пехотинцы ворвались на окраину села, и началась рукопашная.
Своего первого немца Дим заколол штыком, содрогнувшись от брезгливого чувства, и все завертелось в бешеной круговерти. В воздухе висел черный мат, рвались гранаты и гремели выстрелы, в дыму горящих танков и изб мелькали искаженные лица.
Потом винтовку рвануло из рук (штык чем-то перебило), и осатаневший Дим перехватив ее за горячий ствол, стал гвоздить немцев по головам прикладом. Когда бой закончился, и Языково отбили, в его руках остался только жалкий обломок.
Враг же между тем перегруппировался и, подтянув танки с артиллерией, сам пошел в атаку при поддержке авиации. Не получив огневой поддержки от своих, бригада отошла к ближайшему лесу.
Из того боя обе стороны извлекли уроки. Моряков тут же перевооружили безотказными «трехлинейками» образца 1891/31 года, а заодно экипировали ватными штанами с телогрейками. Техники, однако, не подкинули. Ее остро не хватало.
Один из «неосознавших» это комдивов получил взбучку лично от начальника Генерального штаба Жукова. В ответ на грозное жуковское «почему топчешься на месте?!», тот посетовал на отсутствие артиллерийской поддержки и нарвался на ответ.
– Об артиллерии забудь! Тебе дали десять маршевых батальонов! Дадим еще десять! И только попробуй не выполнить приказ! Расстреляю!
Зато у немцев с поддержкой, а особенно с воздуха, все было в ажуре. И теперь они делали все, чтобы не допустить «черную смерть» на дистанцию штыкового боя.
О том, что моряки не берут их в плен, гитлеровцы уже знали. Накануне во время затяжного боя за несколько раз переходившее из рук в руки Языково, они страшно расквитались за свой яхромский позор.
И старшина Вонлярский с ребятами были тому свидетелями. В очередной раз ворвавшись после удавшейся атаки в деревню, они наткнулись на обезображенные тела своих ранее попавших в засаду товарищей из бригадной разведки. У них были выколоты глаза, а на груди вырезаны звезды.