До нашего времени дошли два манускрипта, в которых содержится описание языка. Первый обычно именуется Riesencodex, и внутри, помимо жития Хильдегарды, описания ее видений, писем и прочего, есть сочинение, озаглавленное Ignota Lingua per simplicem hominem hildegardem prolata, то есть «Неизвестный язык, представленный простым человеческим существом Хильдегардой». Составили этот сборник примерно в 1182–1187 годах; предположительно начал работу над ним переписчик аббатисы Вольмар, а закончил, уже после его смерти, провост Вецелин из Кёльна. Второй манускрипт называют по месту хранения «Берлинским кодексом», составлен он около 1220 года, то есть несколько позже, и версия языка в нем более короткая, а некоторые слова отличаются.
Что же у нас есть от Lingua Ignota?
Во-первых, непосредственно лексика, то есть набор из тысячи с небольшим слов. Во-вторых, единственный пример использования этого мистланга Хильдегардой: антифон, то есть рефрен, исполняемый в церковном песнопении до или после псалма или евангельской песни. Написан он на латыни, но в тексте встречаются слова «неведомого языка» (выделены курсивом)[5]:
Перевести можно так:
Подобное использование языка показывает нам, что он вовсе не сводился к тому набору слов, который обычно вспоминают, когда речь заходит о Lingua Ignota. Предпринимались наверняка и другие попытки как-то использовать этот мистланг, просто они до нас не дошли.
Основные же тексты, связанные с языком Хильдегарды, и в самом деле напоминают словарь: перечень слов-понятий, расположенных пусть не по алфавиту, но в определенном порядке (что забавно, слова для «слова» в этом списке нет). Но если приглядеться, то становится понятно: не все так просто. Предложенный список – настоящая классификация, попытка создать иерархическую картину мира, таксономия.
Список откровенно не доведен до конца, и даже четкое разделение по рубрикам прослеживается только поначалу.
Aigonz («Бог») открывает первый раздел, посвященный духовным сущностям, членам семьи человека и больным людям (видимо, болезни и семья – способ взаимодействия человека с духовным). Hoil («голова») начинает второй раздел, где приведены части нашего тела от макушки до пят. Kelionz («папа римский») – третий, куда сведено все, имеющее отношение к Церкви, от должностей до монастырских строений. Dilzio («день») – четвертый, связанный со временем раздел. В пятый раздел – Duneziz («поддевка», «нижняя одежда») – кроме одежды входят названия инструментов, предметов кухонной утвари. Дальше разделы не отмечены, и разные исследователи определяют общее их число от шести до восьми, но в любом случае мы видим названия для птиц и растений, целебных трав и деревьев, а завершается все насекомыми, и на последнем месте стоит Cauiz («цикада, сверчок»)[6].
То есть сначала идет мир духовный, потом мир человеческий и в завершение – мир природный.
Почему все представлено именно так?
Языкотворческий труд Хильдегарды напоминает популярные тогда в Германии summaria (толковые словари), где понятия группировались по темам и значение каждого объяснялось. Самый известный из них именовался Summarium Heinrici, базировался он на «Этимологии» Исидора Севильского (560–636), и копия этого труда вполне могла быть в монастырской библиотеке.
Понятно, что создательница Lingua Ignota не копировала перечень, но она почти наверняка позаимствовала методический подход.
По какому принципу Хильдегарда создавала слова?
Из тысячи слов у 700 (примерно) прослеживаются латинские корни, у 300 – германские; имеется несколько слов, чье происхождение не столь очевидно, но они погоды не делают. В любом случае, этот мистланг можно уверенно отнести к апостериорным языкам, так как они – в отличие от априорных, для которых все слова придумываются с нуля, – формируются на основе существующей лексики.
Хильдегарда родилась и всегда жила в Германии, говорила на рейнском диалекте немецкого, а поскольку была образованной монахиней, изучала семь свободных искусств, то бегло владела латынью. В ее ситуации выбор языков-источников очевиден.
5
Текст приведен по:
6
Полный список с переводом на английский можно посмотреть здесь: