Тем временем проснулась Татьяна, тихонько проскользнула в ванную. А умывшись и приведя себя в порядок, вышла пожелать гостю доброго утра.
– Всю ночь сидели? – усмехнулась она.
– Да, было что вспомнить, – кивнул Самойлов.
Уже уходя и стоя в дверях, он проговорил:
– А быт-то тебе все-таки надо наладить, Степан Егорович, надо! Ну, ничего, мы этот вопрос решим. Я тебе так скажу: вывезли мы, браток, с Германии столько добра… Станции ломятся, в вагонах и мебели, и всего полным-полно. Дам-ка я, пожалуй, распоряжение, чтобы обустроили тебя, квартиру твою.
Назаров нахмурился. Ему не по душе пришлось предложение начальника – слишком хорошо помнилось, как и какой ценой добывалось это добро. Но Таня взяла его за руку и посмотрела так умоляюще, что он промолчал.
– Ну, значит, так и сделаем, – заключил Самойлов. – Завтра же напишешь заявление. Мол, так и так, приехал, живу, должность такая-то, работаю там-то, жена есть, ребенок скоро появится, а квартира не обустроена, нужна помощь. Прошу, мол, то-то и то-то. А лучше я тебе дам образец, по нему и заполнишь.
Похлопал по плечу. И, пошатываясь, пошел прочь. Открыл дверь на лестницу, где сидел на подоконнике, клюя носом, тот самый сопровождающий в кожанке – над пепельницей с кучей окурков и пустым стаканом из-под чая. Завидев начальство, охранник тотчас выпрямился, глаза засверкали, как будто бы и не спал совсем.
– Что ж, едем, браток, едем, – обратился к нему Самойлов. – А ты, я вижу, молодцом, хоть и ждал всю ночь.
– Обо мне хозяйка позаботилась, раза три чаю наливала. И харчей предлагала, да я отказался, у меня все свое с собой, – охранник показал на промасленную газету, в которой, очевидно, еще недавно были бутерброды. Человек опытный, он в который уже раз сопровождал своего начальника и знал, что если тот вечером едет к кому-то в гости, то легко может задержаться там до утра.
– Молодец, запасливый… – Самойлов обернулся к супругам, которые оба вышли на лестницу – проводить важного гостя. – Ну, бывайте, не поминайте лихом.
Еще долго в подъезде слышны были шаги и голоса. Начальник под хмельком был ласковым к своим подчиненным.
Дверь захлопнулась. Назаров с Татьяной обнялись.
– Думаешь, Самойлов выполнит свое обещание? – с надеждой спросила Таня. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ей, как и Степану, все еще было неудобно пользоваться номенклатурными привилегиями, когда по всей стране голод и разруха… Но с другой – измучил неустроенный быт, отсутствие самого необходимого, которое особенно остро стало ощущаться сейчас, когда она забеременела.
– А как не выполнить? – отвечал ее муж, без особой, впрочем, уверенности в голосе. – Будем надеяться, что выполнит…
Конечно, им пришлось некоторое время подождать. Татьяна не решалась спрашивать у мужа, слышно ли что-то насчет обещания Самойлова, а сам Степан на эту тему молчал. И Татьяна уже начала потихоньку склоняться к мысли, что ничего не получится. Мало ли что говорил Самойлов в подпитии. Протрезвел – и забыл. Или сам Степан, который всегда был стоек в своих убеждениях, передумал и не стал писать заявление…
Но однажды субботним вечером в пустой квартире зазвонил телефон, и почти механический голос четко и ясно произнес инструкции. В понедельник, в шесть утра, Назаровым надлежало быть дома и встречать вещи.
В ночь накануне Таня так и не сомкнула глаз. Еще с вечера вся квартира была подметена, полы начисто вымыты и натерты. В отличие от многих людей их положения Назаровы домработницей не обзавелись – Татьяна справлялась с нехитрым хозяйством сама. Но сейчас она была беременна, и муж строго-настрого запретил ей самой елозить по полу с тряпкой и тем более поднимать тяжелые ведра с водой.
– Береги себя и маленького! – строго сказал он. – А убраться прекрасно может и лифтерша Катя, мы ей заплатим.
Татьяна хотела возразить – мол, что с ней станется-то, но передумала. Муж о ней заботится – не нужно ему препятствовать. Вместо возражений она тепло произнесла:
– Какой ты у меня все-таки… Генерал.
С тех пор Катерина и сделалась постоянной помощницей в доме Назаровых. Сама она была только рада этому: Татьяна относилась к ней хорошо, обращалась ласково, не как с прислугой, не командовала, не придиралась, всегда была вежлива и внимательна, никогда не повышала голоса и не забывала поблагодарить. Для Назаровых Катя стала почти членом семьи. Сама же Катерина видела в новой работе одни плюсы. И копейка в дом нелишняя, и продуктов ей время от времени давали, и хорошая одежда перепадала, если вдруг Татьяне по какой-то причине не подходила. И ходить далеко не нужно, все в том же доме, и работа не из тяжелых. В городской квартире хозяйничать – не то что поле жать. Всего делов-то, что убраться, подмести, пыль смахнуть, посуду и полы вымыть да уборную отдраить. В магазин особо ходить не нужно – большей частью продукты Степану спецпайком на работе выдавали. Так, разве что хлеба свежего купить да на рынок сбегать. Ну, и приготовить, конечно.