– Это не тот вопрос, на который я могу дать ответ, – покачал головой человек за столом. – Мое место здесь, за этим столом. В этом моя суть и моя судьба, независимо от моих желаний. Меняются собеседники, вместе с ними меняются и грани личности, но неизменен стол и человек за ним.
– Я хочу увидеть, – попросила девушка. – Прежде чем я уйду, покажи мне настоящего себя. Пожалуйста.
Человек устало выдохнул. Он задумчиво посмотрел на свои руки. Пальцы неравномерно подрагивали. Это страх. Нельзя отказывать тому, кто просит. Каждый раз он обещает себе, что это происходит в последний раз, в последний раз он показывает свою боль. Человек до хруста сжал и разжал кулаки. Дрожь прекратилась. Он медленно поднял взгляд. Настоящий взгляд. С глухим стуком стул за спиной девушки упал. Человек остался один.
Страх бывает осознанным и иррациональным. Я боюсь точно так же, как и другие, но мой страх осознан. Я знаю, чего я боюсь. Однако обычной смелости бывает недостаточно, чтобы принять то, чего не понимаешь. И все же в глубине души, я опять надеялся…
Люди не садятся за мой стол просто так. Я не даю им ответов, но и не отпускаю с пустыми руками. Мне есть чем поделиться с людьми и что от них взять. Каждая беседа пробуждает утерянную память. Постепенно я вспоминаю, зачем я здесь. Но как долго мне еще ждать?
– То есть с тобой можно поговорить? – спросил развязного вида парень. – Прям серьезно?
– Ну, можно и несерьезно, – пожал плечами человек за столом. – В шутку так сказать. Присаживайся.
– Надо сказать, ты довольно странный тип. На старого пердуна вроде еще не тянешь, но каким-то схожим душком отдает от тебя. Давай-ка сразу определимся, если ты здесь, чтобы расчесывать за долгую жизнь, то я сразу пойду.
– Не похоже, что тебя удивишь историями прошлого, так что я не стану.
– Прошлое это инструмент дряхлых кусков дерьма, которые пытаются так навязывать нам свои убеждения. А все лишь потому, что они боятся перемен и из-за своего страха готовы смешивать каждое новое поколение с грязью.
– Довольно категоричное суждение. Когда-нибудь ты ведь тоже состаришься.
– Только телом. Да и то, если доживу до этого момента, что не так уж вероятно. Как там пелось? Война – дело молодых, лекарство против морщин. И черт с ним. Даже если нас всех нахрен сотрет с этой планеты, я не слишком то расстроюсь.
Человек за столом отрицательно покачал головой.
– Несмотря на все твои громкие слова, ты не похож на борца с общественностью. Чего стоит протест на словах? Ты живешь и вращаешься в этом социуме, подстраиваясь под него. Это показное возмущение. Я видел людей, которые шли против всей системы, заранее зная, что проиграют. Ни на что не надеясь, но и отказываясь принять мир таким, какой он есть. Система давила и уничтожала их. Ты не такой. По своей сути ты не бунтарь.
– Что ты можешь знать обо мне? – в глазах парня сверкнули искры злости. – Похоже, ты один из тех уродов, что сидят и учат других жизни, хотя ни черта в ней не понимают. Я думал, что не встречу в таком месте очередного жополиза, но это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Знаешь, что я тебе скажу? Пошел ты.
– Подожди, – что-то в голосе человека за столом, заставило юношу остаться на месте. – Я хочу сказать тебе только одну вещь. Не все люди рождены быть сильными. В этом нет твоей вины. Я действительно понимаю тебя. Тебе ведь просто не нравится этот мир?
Губы парня дрогнули и сжались в тонкую линию.
– Раньше я ненавидел его. Я помню это. Мне не нравится, как он сделан, как он устроен, сколь мерзкое и отвратительное общество построили люди. Я был в бешенстве. Я не знал, как выплеснуть свою злость. Я смотрел на самых безумных и отбитых парней и понимал их, даже разделял их убеждения. Ведь это именно убеждения, а не безумие. Но я слишком слаб, слишком труслив, слишком благоразумен. Я не могу бороться и не могу отдать себя на растерзание, поэтому я приспосабливаюсь. И это жжет мои внутренности, словно выпитая кислота. Я не хочу жить в таком месте, но мне слишком страшно умирать. Я не знаю, что мне делать. Почему я вообще рассказываю тебе об этом?
– Потому что больше некому рассказать. Никто не поймет. Ты сам не до конца понимаешь. Отрицая мораль, ты нуждаешься в ней. Отрицая опыт, ты ищешь его. Ты говоришь, что не желаешь жить, но боишься умереть. Однако дело не в том, что ты боишься смерти. На самом деле тебе страшно сделать выбор. На этом парадоксы не заканчиваются. Не в состоянии сам сделать выбор, ты ненавидишь, когда тебя лишают возможности выбора. В этом твоя проблема. Большинство людей принимают чужой выбор, сделанный за них, как избавление. Ты не способен принять ничего.