– Ну что ж, если он сможет направить хотя бы часть своей энергии против наших соперников, будет уже неплохо, – заметил Сэб и, взяв ведро с содержимым цвета берлинской лазури, вылил его Лизандеру на лицо.
– Подъем, мистер Хоукли. Это ваш будильник.
– Какого?..
Вздрогнув, как от удара током, и яростно протирая глаза, Лизандер напряженно вглядывался в круглые лица двух сорвиголов и четыре голубых беспутных глаза, рассматривающих его из-под густых белокурых челок.
– А, это вы, – простонал он. – Я на секунду подумал, что у меня в глазах двоится. Какого черта вам от меня надо?
– То же самое, что и тебе самому, – быстренько произнес Сэб. – Игра начинается в половине первого. Приводи себя в порядок.
– Ты имел ту блондинку? – спросил Домми, расстегивая свою рубашку в серую полоску и доставая с сиденья «Астон-Мартина» лазурную рубашку для игры в поло.
– Не уверен, – Лизандер на секунду сморщил дивный гладкий лоб. – Что вернулся к ней, помню точно, но поскольку чувствовал себя ужасно, то уснул во время процесса. Надо бы позвонить и извиниться.
– Позже, – Сэб швырнул ему спортивную рубашку.
– Не смогу, – пожаловался Лизандер, вытаскивая из ее кармана намокший кусок бумаги. – Она дала мне свой телефон, а чернила смыло. Мне бы такой загар, – добавил он, восхищаясь бугристой от мускулов каштаново-коричневой спиной Домми.
– Так вот, ты ничего не получишь, если только не сыграешь в этот день чертовски здорово, – сказал Сэб, выбираясь из джинсов. – В планах Элмера отправить тебя следующим самолетом домой. Факс используют в конюшне только для деловых сообщений. Элмер безнадежно погряз в формальностях какой-то громадной сделки с япошками, а его аппарат все утро выплевывал отчеты о скачках из каждой английской газеты.
– О Господи! Ведь скачки же начинаются. – Поднявшись на ноги, Лизандер стянул свою рубашку, не расстегивая ни одной пуговицы. – Я быстро обернусь и успею сделать ставки. Если Элмер не позволит мне поговорить по телефону из конюшни, можно воспользоваться вашим?
– Нет, нельзя!
Схватив Лизандера за руку, Сэб дернул его назад.
– Одевайся, к чертям, и на разминку. Мы ехали сюда из Фулема не за тем, чтобы ты делал из нас дураков.
– Фулем, – повторил Лизандер. Спустя мгновение его голова откинулась назад, а крупный рот издал раскаты хохота, обнажая красивые зубы. Затем он растерянно огляделся.
– Ну ладно, а где я оставил свое обмундирование для поло?
Команда соперников, называвшаяся «Мистер Бифи», принадлежала воротиле от бизнеса пищи быстрого приготовления Батчу Мердоку и состояла из хороших игроков, включая трех, аргентинских профессионалов, один из которых, Хуан О'Бриен, был величайшим спортсменом мира. Облаченные в красные рубашки, они уже гоняли мячи по полю, отчего его зелень выглядела, как огромное озеро, подернутое рябью. Из красного передвижного буфета болельщикам «Мистера Бифи» бесплатно раздавали гамбургеры. Распространявшийся запах жареного лука вызвал тошноту у Лизандера и заставил его сжать челюсти, когда он и близнецы выехали на поле. Так и не сумев отыскать свои вещи, Лизандер нацепил сапоги, молнии которых не сходились на его ногах, занял у кого-то наколенники, а слишком большую для него шляпу удерживал от падения только совершенный нос, но и она не защищала от вызывавшего убийственную головную боль раскаленного добела солнца.
Карьера в поло прирожденного наездника Лизандера началась из-за его способности полностью абстрагироваться во время матчей.
– Оу-воу, оу-воу, – бормотал он, чувствуя поддержку со стороны очаровательных золотоволосых болельщиц, наблюдавших просто стоя или облокотившись на обжигающие капоты «кадиллаков» и «линкольнов», выстроившихся вдоль поля.
– Боже, ну и похмелье. Эта лошадь слишком хороша, – говорил он сам с собой, пытаясь обуздать крайне возбужденную каштановую кобылу, шарахнувшуюся от принадлежавшей Батчу Мердоку «скорой помощи», управляемой студентами-медиками и направлявшейся к середине поля.
– Ни фига себе!
Лизандер чуть не потерял шляпу, повернувшись назад.
– Вы видите ноги той брюнетки в розовой юбке?
– Не туда смотришь, – Сэб понизил голос, – во втором ряду стоит мужчина в панаме. Это вербовщик в английскую сборную, прилетел специально ради твоей игры.
– Не может быть! – голубовато-зеленые глаза Лизандера расширились от изумления.
– Так что все в твоих руках.
– Еще бы!
Сдавив бока каштановой, Лизандер загалопировал в облаке пыли, искусно и без усилий толкая мяч перед собой.
– Но ведь это же неправда, – сказал Домми, который чуть меньше пренебрегал этическими принципами, чем Сэб.
– Конечно, – согласился Сэб. – Но, может быть, она отвлечет его мысли от той пышки на краю поля.
Близнецов в общем забавляли выходки Лизандера. В юности братья имели гораздо больше денег, обирая богатых опекунов, чем сейчас, играя в поло. Но холодная рука экономического спада сделала покровителей более скупыми, а работу на горячих лошадях менее легкой. Элмер Уинтертон платил стабильно, беря на себя все их расходы, и они были заинтересованы в том, чтобы Лизандер в этот жаркий полдень тоже себя проявил.
И вот наконец, сопровождаемый телохранителями и вечно опаздывающий, чтобы показать, что он занят важными государственными делами, прибыл Элмер Уинтертон. За ним следовала «скорая помощь» побольше той, что у «Мистера Бифи», вся набитая медиками.
Компания Элмера «Сафус» не только производила «дома Сафуса», которые якобы были настолько безопасны, что в них не мог проникнуть ни один взломщик, но также специализировалась на охране компьютеров повышенного риска, таких, как в правительстве и промышленности. Элмер часто хвастал тем, что только он знает ключевые слова к самым важным национальным секретам.
Прихватив с собой в частный самолет из Вашингтона несколько сенаторов с женами на игру, он сам с трудом верил, что его команда сможет выиграть кубок.
Черноволосый, смуглый, коренастый, с бровями, которые без нежного выщипывания сошлись бы над переносицей, Элмер имел невыразительные маленькие глазки и длинный нос, вздымающийся на кончике подобно украшению носорога. И воинственность он проявлял носорожью, этакую блуждающую, и настолько не справлялся со своим плоскостопным пони, что с одинаковой вероятностью мог шмякнуться как в ту, так и в другую сторону.
Трудно было представить более безобразного и никудышного наездника, чем неуклюже продвигавшийся на поле Элмер, нетерпеливо отбивавший почки покорного, в серых пятнах пони. Но его власть и богатство были такими, что толпящиеся кругом золотоволосые девушки облизнули губы и подзакатали шорты на дюйм или два повыше, когда он проезжал мимо.
Жара душила. Зловеще черные тучи шествовали на западе, как процессия бенедиктинских монахов. Росшие по краям поля лохматые пальмы бесшумно трепетали над грибовидными коричневыми домиками. Когда взмокшие пони выстроились и судья бросил мяч в движущийся лес ног, Лизандер мог бы услыхать вскользь сказанное:
– Сомневаюсь, чтоб кто-нибудь из медиков Элмера удостаивался Фернет-Бранка.
После половины игрового времени «Сафус» отставал со счетом 2:8 и Лизандер краснел от стыда. При долгом отсутствии игровой практики он был раздавлен еще и похмельем, и печной жарой Палм-Бич, которая резко сменила морозную английскую зиму. Не привыкший к таким быстрым пони и тяжелому сухому грунту, он провел три ужасных тайма. Трое аргентинских законтрактованных «наемных убийц» «Мистера Бифи» не позволяли ему и приблизиться к мячу. И уж совсем бесполезной была помощь Элмера, мечущегося вокруг на древней Мини подобно маразматику впереди гонщиков-асов на автогонках. Из восьми голов, забитых «Мистером Бифи», шесть были реализованы с пенальти, виновником которых явился Элмер. Более того, Элмер осознавал, что видеооператор, нанятый «Сафусом», ведет запись игры целиком для показа на конференции по сбыту в следующем месяце, а он сам еще ни разу и до мяча-то не дотронулся.