Стригали снимали словно мягкие, пышные шубы с тонкорунных овец. Наше внимание привлек высокий, смуглолицый мужчина. С его стола то и дело соскакивали чистенькие, опрятные овцы. А молодой паренек-весовщик не успевал относить шерсть.
— Это Адит Надаргулов, — шепчет нам Равхат Галимханович, — наш знатный стригаль.
Смотрим внимательно. Проходит ровно пять минут, и из умелых рук Адита выскользнула овечка, а к ногам опустилась ее мягкая, легкая шубка.
— Можно одеть, — кивнув на руно, сказал Адит и вновь приступил к работе.
Равхат Галимханович с гордостью посмотрел на Адита и сказал:
— Большой шаг у нашего Адита. Раньше самый лучший стригаль за день пять ярочек стриг, а Адиту дай сорок. Вот какой у него шаг. В восемь раз больше старого.
И снова легенда вплетается в золотую нить нашего сегодня: рассказал ее Кирамет Беткулов, агроном Булатовского отделения, поехавший с нами к дояркам. Легенда, рожденная уже в начале XX века, об Анбае Уразбаеве и Беткулове Гайнулле — тоже о борцах за народное дело.
И нет в Булатове человека, который бы в своих песнях не спел о том, как Беткулова царские сатрапы заковали в цепи и в Миасс отправили. Со всей округи сбежались люди, чтобы спасти Гайнуллу, но крепка была охрана. Начал прощаться Гайнулла с Уралом и народом. Он не заговорил, а запел, и так вольно и широко неслась его песня, что дальше в легенде говорится: уже отошедший с заключенными поезд — вдруг остановился.
Песня, вольная, широкая, об удали и горе народном, остановила поезд.
Слушая Кирамета, мы не заметили, как подъехали к лужайке, окруженной курейками стройных березок и покрытой сплошным белым ковром цветущей земляники. Две механические передвижные установки, смонтированные на лужайке, говорили о том, что здесь место дойки.
И верно, вскоре подрулил автобус, и стайка веселых девушек высыпала из него на траву.
До начала дойки, пока еще не пришел табун, было свободное время, и мы познакомились с доярками. Девушки горячо интересовались книгами наших поэтов и писателей.
Рассказали много о себе, о своей дружной семье доярок и больше всего о той, которая цементирует этот коллектив, о лучшей доярке области Потапкиной Татьяне Антоновне. Это ее творческий огонек доброй рабочей чести и большого мастерства пламенеет в степях Зауралья. Это он, как огонек маяка, ведет вперед тружениц села.
Огонек всегда манит, зовет к себе. Мы никак не могли миновать этот степной огонек.
НА НОВЫЙ УЧАСТОК.
И вот мы у Татьяны Антоновны. Веселенький домик на четыре окна. Половину его занимает Татьяна Антоновна с сыном. В доме «стерильная чистота», как выразился наш шофер Саша, большой любитель медицинских терминов. Телевизор, радиола. Этажерка книг. Все говорит о большом достатке хозяйки.
Приветливая, веселая, остроумная в разговоре, Татьяна Антоновна так и сыпала пословицами и поговорками. Скупо рассказала о себе.
На Урал она приехала в сорок первом году. Молочная ферма колхоза «Красный партизан» стала первой ее школой. Долго приглядывалась к дояркам и поняла, — поняла разумом и сердцем, — у тех доярок, у которых всегда хорошее настроение и добрые руки, животное без обмана дает молока — много его дает. И воспитать в себе вот эти качества стало для нее главной целью.
В народе говорят, у каждой женщины бывает своя весна. Пришла она и к молодой доярке. Таня вышла замуж. Жить бы в дружбе и достатке с таким же скромным и трудолюбивым трактористом. Но недолговечным оказалось их счастье. Не вернулся с фронта молодой тракторист. Осталась Таня одна с ребенком.
— Тяжела была утрата. Трудно было пережать личное горе. А тут еще в колхозе недостатки. Унылая была жизнь, — говорит Татьяна Антоновна. — В пятьдесят седьмом году, когда наш колхоз слился с совхозом, честное слово, боялись. Думали хуже будет… Но растерянность постепенно прошла…
И Татьяна Антоновна рассказывала и рассказывала о том, как много сыграл в жизни села XX съезд партии, как выросли люди в совхозе, как богата стала жизнь.
— На работу на автобусе ездим, пешком не ходим, — объясняла она. — А самое дорогое для меня время года — осень. Да и, пожалуй, для всех сельских жителей так. Самое хорошее настроение, когда хлеб с полей убирают. Вам трудно представить, какое у нас тогда оживление. На полях комбайны гудят. По дорогам машины идут с зерном. Все кипит, словно кругом праздник, да и в природе — красота. Ну, а если дожди пойдут, сапоги есть. Обуешься и ходишь сухой ногой.