— А какое кончали училище? — спросил его Касьянов.
— Училище механизации сельского хозяйства, — ответил смущаясь Виталий и, покраснев, словно извиняясь, добавил:
— Но еще самостоятельно на тракторе не работал.
«Вот еще с кем придется повозиться», — подумал Касьянов, но вслух, ободряюще потрепав Виталия по плечу, сказал:
— Ничего, не горюй. Не все сразу учеными родятся.
Маликов уже подводил к бригадиру двух шутливо упирающихся девушек. Девушки, подталкиваемые в спины парнем, остановились напротив Владимира. На одной из них была надета серая шапочка, из-под которой торчала копна светло-соломенных, видно только что завитых, волос. Ее серые в крапинку глаза искрились веселым задором. Другая была в зеленом платье из легкой шерсти, плотно облегающем ее стройную фигуру. Черные волосы заплетены в две тугие косы и повязаны газовой, под цвет платья, косынкой. Все это шло к ее смуглому лицу, с черными, без зрачков глазами.
Первой представилась девушка в серой шапочке. Она подала Касьянову свою сильную, с засученными до локтей рукавами руку и, тряхнув своими светло-соломенными кудряшками, отрапортовала:
— Аня Строкова. Учетчицей у вас буду.
— Очень приятно. Владимир Касьянов.
Вторая назвалась Лизой Слепневой.
— А вы кем назначены?
Владимиру почему-то вначале показалось, что именно она будет учетчицей.
— Как кем? — удивленно спросила девушка. — Раз есть бригадир и учетчица, остаются трактористы. Я приехала работать трактористом. — Голос у нее был грудной, низковатый.
Касьянову вдруг стало жаль эту девушку. «Такая она сейчас изящная и нежная, а что станет с ней после того, как поработает на тракторе и натерпится трудностей? Видимо, окончила где-нибудь при заводе курсы трактористов и еще не представляет себе, что это за работа».
— Работали когда-нибудь на тракторе?
— Да, работала. На практике в МТС.
— А где учились?
— В сельскохозяйственном техникуме.
— Почему же вы идете на трактор? — спросил удивленный Касьянов, забыв, что час назад он сам отказывался от руководящей должности.
— По личным соображениям, — твердо ответила Лиза и, немного погодя, добавила: — А я считала вас гораздо лучше, товарищ Касьянов, а вы так людей не понимаете.
Касьянов удивился еще больше.
— Почему вы меня считали лучше и откуда меня знаете?
— Я вас по газете знаю. У меня отец тоже машинист. Поэтому я по семейной традиции интересуюсь жизнью железнодорожников. В газете про вас писали. Я вас сразу узнала по тому снимку, где вы около своего паровоза были сфотографированы.
Все с интересом прислушивались к их разговору: оказывается, про их бригадира в газетах писали! Касьянов в свою очередь проговорил:
— Интересное знакомство. Но откуда вы все-таки взяли, что я недоверчивый к людям?
— А я внимательно все время за вами наблюдала и заметила, что вы не очень довольны составом своей бригады, — смело ответила Лиза, что не шло к ее застенчивому лицу.
«А она уже не такая безобидная, какой кажется на первый взгляд, — думал Касьянов, — а на трактор пошла тоже, видимо, как и я, чтобы потруднее работу найти».
И Касьянов улыбнулся той открытой располагающей к себе улыбкой, которую хорошо знали его товарищи по депо. От этой его улыбки всем стало легче. Не такой их бригадир «сухарь», как показалось им. Ведь что и говорить, впереди предстоят большие трудности и много будет зависеть от того, каким будет бригадир, их старший товарищ и непосредственный руководитель.
Бригада была укомплектована, получены и закреплены за трактористами тракторы, и молодые новоселы повели наступление на целину. Они начали дело, которое потом должно войти в историю самых славных страниц нашей Родины.
Зачернели первые борозды отвоеванной у ковыльной степи пашни. Первые борозды миллионов гектаров площадей, которые еще предстоит отвоевать.
Постепенно работа все больше затягивала Владимира. Он стал, как сказала Лиза Слепнева, общительным и веселым. Но прежняя неуемная жизнерадостность так и не приходила. Впрочем, от отсутствия этой дремлющей в нем черты характера, не страдал его авторитет перед товарищами.
Трактористы слушались его, хотя он никогда не повышал голоса, считались с его дельными советами.
Место для полевого стана бригады было выбрано на нераспаханной поляне, рядом с широкой ямой, служащей ранее ближайшим селениям карьером для добычи белой глины.
Яма имела с одной стороны пологий въезд, и это навело трактористов на мысль приспособить ее для жилья. Из двух, сложенных вместе палаток изготовили крышу, нарыли ступени, и «общежитие», с чисто беленными самой природой стенами, было готово.