И чтобы человека возродить, всех средоточье сил необходимым стало, уничтожение и устранение в Себе Самой Премудрости на время.
Необходимым стало и Ее уподобленье безмолвия пределу и небытия, чтоб не был он ни ослеплен, ни поколеблен Ее присутствием.
О, лицемерный человек, умерь свое шумливое движенье, не отводи своей руки от Духа, который возжелал тебя приять.
Он просит лишь тебя остановиться, поскольку суета твоя претит Ему.
Но где же место действия для Духа, ведь все полно бурлением людским?
Где Тот, кто дуновеньем Духа возродился? Где Тот, Кто пронизал, рассеял все оболочки бренные, в какие облачился.
И не был ли подобен Он ягненку в лесу забытому меж хищных тварей?
Как некогда в огромный океан мир превратится разом, и как корабль единственный окажется в пустыне водной, где непрестанно будут бури ополчаться на него и волнами терзать.
Таким среди людей и будет праведник, который возродится дуновеньем Духа.
34
И устраненье Господа и Духа на мгновение одно, начало жизненное наше смерти доставляет: смертельный паралич тогда его объемлет, что отличит разумный наблюдатель.
Оставили для мысли мы своей, как будто бы напасть и рану нарочито, об этом заключать, и кажемся теперь для обывателей людьми несносными.
О собственных грехах я объявлю мфам.
И пусть вселенная меня сполна очистит, когда бы смешан был со всей ее землей и всеми водами ее омыт, иссушен был бы весь ее огнями.
И пусть же всё, что образует мiрозданье, услышит вопль моих скорбей. Отдохновения себе я не позволю, пока им не наполню целый свет, звучать заставив мной; достигнет крик затем обитель жизни.
Не это ль беззакония мои, обрушившие на меня мой вопль печальный? И должен ли сносить всю тяжесть их, едва приподымаясь от согбенья, пока заря не просияет сквозь руины эти и не воспрянет для меня свобода?
Так плачьте же со мной могущества природы и будьте песней заунывной погребенья человека.
Утратил силу он, и дни его угасли, но вы обязаны ему изрыть могилу и там его похоронить.
Ваш пламенник в нее спешите ниспровергнуть.
Ее не укрывайте вы цветами, уподобляя могиле юношей и дев, в невинности почивших.
Он в преступлении скончался. По членам его смрад распространился. Его вы быстро погребите в земле глубокой, из опасенья, чтобы он пределов ваших не разрушил.
35
Отныне кто меня осмелится низвергнуть? Господень знак на мне запечатлен. Им восстановлен мой завет с Божественной Первопричиной. Меня он побуждает причастным быть Его теплу, Его предвечному присутствию во всем.
Попрал ногами я иллюзии пространство, вкусила действия душа моя и ощутила в себе самой от Господа происхожденье.
О, смертные, от Господа свое рожденье вы бы знали, почувствовав в себе все то, что повторялось от вещей начала, когда имели бы простое дерзновенье к истоку жизни возноситься.
Ведь принцип жизни созидает вас всегда, пусть даже вы не видите того. Творил бы одинаково он вас, когда свои внимание и взгляды на нем сосредоточили бы вы?
«Что за туманная премудрость? Ты для Меня подобен писку насекомых в тюремной камере, что мнят провозгласить свободу мудрецам, хотя вопрос сей должно разрешать в совете королевском.
С невежеством, ничтожеством своим сравнить осмелился ты славу и величие престолов. Поскольку слава эта в твоей юдоли не сияет, ты вознамерился презреть ее существованье.
Скажу о чарах, что прельщают постоянно род людской: напрасно Мне приносите вы в жертву свои утехи, пытаясь уподобить их тому, что испытаю Я».
Мой Бог намного более, чем вы; Господь мой – всё. Где обрету иное существо, что столь же милостиво было бы, как и мой Бог?
Неверию скажу: посмеешь ли ты в разуме моем установить свое господство за счет Того, Кого я чувствую в душе?
Как можно поносить единственный источник жизни животворный? И разве, отрицая это Существо, не станете использовать вы голос, слово, которыми Оно Само же одарило нас?
И отрицать Его, не значит ли доказывать Его?
Материи скажу: довольно искушать мои глаза обманчивой реальности картиной. Ты, действуя упрямей, все больше разделяешься, пока подобным разделением не приведешь себя в небытие.
Но дух, наоборот, сильнее поднимаясь, возрастая, все больше упрощается: предел его не знает ни разницы, ни разделения.
Чистейшая, божественная радость, не стань во мне отнюдь бесплодной. Ты слишком полна, дабы мне вместить тебя; однако я желаю, чтобы все сущее свидетелем твоим являлось.